Разряд!.. Ещё разряд!

Шурик, не моргнув глазом, повторяет уверенно: «Верапамил 5 мг в вену!» и показывает на ампулы с физраствором – «Ну, вот же он, вводи медленно!». Я, конечно, как и все мы в 90-е, знал, кто такой Кашпировский, но у моего старшего фельдшера была другая фамилия, тем не менее эффект был достигнут «на конце иглы» физа: пароксизм прекратился и на отснятой следом ЭКГ был нормальный сердечный ритм. Я опять протёр очки, но ритм был синусовый!

Когда мне предстояло самостоятельное дежурство, Шурик меня предупредил, что под утро постоянно звонит какая-то бабка, которая мучается бессонницей. И вдобавок её кусают комары, «так ты не слушай её, сразу бросай трубку, иначе зае*** от нечего делать».

Надо сказать, что в 19 лет я легко переносил день – ночь – сутки прочь и в 5 утра уже не спал в ожидании вызова. Прозвенел телефон, и я услышал старческий голос: «Алло, это скорая? А вы доктор? Что мне делать, не могу заснуть, всю ночь комары кусают…». – «Да, это скорая. Скажите, пожалуйста, вы их видите?» – «Кого, сынок?» – «Ну, комаров этих…» – «Ой да, они сидят на стенах и на потолке и зудят, заразы! По ночам не сплю, газеты читаю». – «А какие газеты?» (Наш разговор начинал казаться мне забавным.) – «“Правду”, “Труд”, ну, там “Сельскую жизнь” иногда…» – «Очень хорошо! Вас как зовут?.. Ну, так вот, Марья Ивановна, слушайте меня внимательно: берёте газету, лучше “Правду”, складываете её вчетверо, затаиваете дыхание, подходите к стене и хлопаете комаров!» – «Ой, сынок, большое вам спасибо! Но они ещё, наверное, и на потолке… Когда я вверх смотрю, у меня голова кружится. Может, вы приедете, поможете?». Да, поехать можно, делать всё равно нечего, но как записать причину вызова: «деинсектизация»[3], что ли? Меня же самого после этого вызовут к врачу! И я переадресовал вызов: «Вы сперва прихлопните тех, которые на стенах, а после 8 часов позвоните насчёт тех, которые на потолке», короче – подготовил «подарок» приходящей смене. Но бабка больше не звонила. А чего ей, старой одинокой женщине, надо было? Правильно, поговорить с кем-нибудь.

Практикум по ЧМТ [4]

После окончания медучилища, сразу не поступив в мединститут, я работал фельдшером на скорой в Славяногорске. Так как рядом со Святыми горами была лишь одноэтажная больница с терапией и неврологией, то хирургию и травму мы госпитализировали в ЦРБ Славянска. Если состояние пациента было стабильным, то расстояние в 40 км по трассе Харьков – Ростов мы проезжали примерно за час двадцать. Если же больному требовалась срочная операция и его как можно скорее нужно было доставить в больницу, то летел наш уазик с мигалками по короткой дороге: через село Маяки, по горкам и оврагам, и через каких-то сорок минут мы уже сдавали больного в приёмном отделении.

Дело было поздней теплой осенью с мелким дождичком. Глубокой ночью поступил вызов: мужчина 40 лет, черепно-мозговая травма + алкогольное опьянение. К тому времени, покатавшись полгода по вызовам и периодически заглядывая в «Руководство врача Скорой помощи», я, несмотря на свои 19 лет, чувствовал себя достаточно уверенно и даже был рад, что дежурил сегодня без врачей-«пенсионэров». Приехав (или лучше – прибыв?) на место, я увидел следы застолья с битой посудой и здоровенного мужика лет сорока, в тельняшке, пьяного вусмерть и пытавшегося то ли поздороваться со мной, то ли меня прогнать.

Он что-то неразборчиво мычал, так как с самого утра душевно сидел с друзьями и угощал их разносолами. По мере выпитого, слово за слово, они, видимо, все больше не сходились во мнениях насчет результатов прошедших выборов и прогнозов экономического развития, и, исчерпав аргументы за и против, друзья надавали хозяину квартиры в бубен и поспешили откланяться до приезда ментов.

Бубен этот, надо сказать, распух, глаза заплыли, зрачков не было видно, и продуктивному контакту пациент был уже недоступен. Пострадавшего надо было срочно везти в Славянск к нейрохирургу – и как можно скорее, пока гематома не сдавила разбухший в политических дебатах мозг. Чтобы полёт над Маяками прошёл успешно, перед погрузкой бесчувственного тела в скорую я, в соответствии с «Руководством по ЧМТ» и рекомендациями самого Лихтермана, вколол ему удвоенную дозу реланиума[5]. Затем с помощью водителя Алексея Иваныча уложил пострадавшего на носилки и загрузил в салон скорой. Сам сел рядом, руку на пульс больного – и: «Гони, Иваныч, через Маяки!»

Мы буквально взлетали на горки и падали в овраги. Я был уверен, что долетим-доедем, и постепенно меня начал одолевать сон. Устав держать руку на пульсе больного, я перешел к нейромониторингу[6], т. е. с интервалом минут в пять своей пяткой слегка придавливал ему кисть руки. Пострадавший на этот стимул отвечал что-то вроде «нн… на… ххх!», дергал конечностями и опять засыпал. Засыпал и я – на следующие пять минут, а потом стимул повторялся.