Разрозненная Русь

- Дети мои!.. Не могу принять я христову веру, предать своих богов... - голос крепчал: - Не могу и, как вы, двурушничать: одной рукой креститься - другой требы класть упырям и берегиням. Да и не верую я в вашего Бога, - он повернулся к попу, - от которого люду тяжелее становится жить - ведь каждую десятую часть всего имения забираете и, кроме того, еще: крестины, именины, праздники тьма тьмущая... венчания, похороны... Если бы это Богу шло, дак нет - вам, попам и церковным клирам идет на обогащение! Странно проповедуете: нам - народу - одно, что б мы смиренны были, лишения, нищету терпели и за то будто бы в Рай попадем, а сами, прикрываясь крестом, богатеете... Вы что сами в Рай не хотите?.. Или вера ваша для холопов, что б их в узде держать?!.. Мало вам имения съестного, рухляди, дак вы еще землю, леса, луга вместе с боярами отобрали у нас... Какой это Бог, если он допускает такое унижение одних и разбой других! Никто не должен сметь присваивать себе то, что на Земле - все это общее, каждому поровну дано!.. - продолжил потише: - Я еще помню - отроком был, - когда Русь была едина, когда приезжал Великий Мономах и закладывал город Володимер... И един князь был на Руси, и раз в год приходили его дружинники к нам - свободным, вольным - и собирали небольшую дань - не то что теперь: свора бояр, попов, княжьих дворян и тиунов - все обирают нас... (Снова громко.) Трутни! Зачем они нужны, зачем живут они?! - зорят и сосут кровь у трудового человека...

Не хочу креститься! И я не умру, пока не отведете меня в капище к моему брату, и не поклянетесь справить по мне тризну...

12

К вечерней трапезе подали кушанья. Сидели четвером: князь, княгиня, повар и Прокопий-паж. Как обычно, перед вкушанием пищи Андрей Юрьевич попросил своего пажа сотворить молитву.

- Отче наш, Иже еси на Небеси! Да святится имя Твое, да приидет Царство Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. - Прокопий, встав на колени перед образами, ловко бил поклоны и пел высоким чистым голосом: - Хлеб наш насущий даждь нам днесь...

Остальные, сидя - взгляды устремлены на иконы - крестились и негромко вторили:

- Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и нынче, и присно, и во веки веков. Амин. Господи, помилуй. Господи, благослови!

Блаженный отрок дважды поклонился.

Повар разлил из большой мисы в тарели густую золотисто-масляную стерляжью уху. Первым начал хлебать - за ним остальные... Подали тушеную телятину в сметанном соусе с хреном... Князь зорко смотрел, чтобы его сотрапезники не отставали от него и ели все то же, что и он... Заедали солениями, мочеными яблоками, брусникой прошлогодней, запивали хлебным квасом...

Андрей Боголюбский вытер губы рушником, уперся рукой об стол, встал. Обратился к Богу. Стоя, все слушали.

- Благодарим Тя, Христа Боже наш, яко насытил нас земных Твоих благ; не лишил нас и Небесного Твоего Царствия, но яко посреде учеников Твоих пришел еси, Спасе, мир даяй им, прииди к нам и спаси нас, - перекрестился. Повар - толстый, лысый - смотрел изумленно на своего господина: "Странный молебен проговорил!.."

Князь повернулся к Прокопию и - назидательно:

- "Пищу имей умеренно, да не в объядение владеши. Ибо сладкоядение и многоядение гроб есть... Но, не пища Зло, а чревоугодие" - утверждал святой Максим Заповедник, - с усилием улыбнулся.

Вышли из трапезной. Разошлись.

Князь направился по переходам в храм, чтобы отстоять вечерню. Остановился, обернулся к отставшей княгине.

- Ты чего?!..

- Андрей! - голос ее вздрогнул, смотрела она как-то странно, разглядывала его. Черные глазки ее, на круглом смуглом личике, вдруг нежно затуманились, повлажнели... Заморгала, опустила головку - прядь черных вьющихся волос выскользнула из-под вышитого золотом и жемчугом кокошника. Но, пересилив себя, продолжающим вздрагивать голоском, чуть нараспев, красиво коверкая слова, вопросила, чтобы Андрей позволил ей уйти ночевать к своей подруге - боярине.

- Ты же все равно на охоту уедешь? - спросила-сказала.

- Наверно, теперь уж под утро выедем. За Нерлю - на кабанов... - князь Андрей про себя был рад, что жены не будет этой ночью. (Он собирался на "охоту", но не на кабанов!..)

То, что они врали друг другу, между ними - давно - с первого разу, когда она, увидев своего жениха, старого - пусть и сына великого князя - изобразила себя влюбленной. А он сделал вид, что верит. Вот и пошло. И странно: ее, красивую, молодую, он не может любить, как Улиту. Видимо, если мужчина не в состоянии исполнять обязанности мужа, то он и любить не может и быть любимым!..

Он-то, седой, "мудрый" - на что-то еще надеялся... Думал, что она поймет его, но они все дальше и дальше удалялись душами друг от друга. У него дернулась левая бровь, щека - ему сейчас не до женщин; дай Бог жизни и силы, что б смог он выполнить свое предначертание Судьбы: объединить Русь - как Рим, Византия. Иначе не стоило родиться Андреем Боголюбским!

* * *

- Ефрем!.. Мозеич! Ты что такой?.. Сидишь - только пьешь, не ешь ничего, не слышишь?..