Разрозненная Русь

Ефрем - сотский - бледный, - молча повернул голову, и посмотрел на Петра своими синими глазами - в них боль, ярость и еще чего-то, но не страх... Он уже давно никого не слушал - думал, переживал вновь, что было в его тридцатилетней жизни. Иногда (привычно!) возникали перед внутренним взором черные женские глазки; они то любовно смотрели, то насмешливо блестели... Мягкий круглый овал смуглого личика; носик... узорчатый вырез ноздерок... Она, даже став княгиней, женой Боголюбского, не отпускала его от себя!.. А ведь когда-то он сам сватался к ней, но ему, родовитому, но бедному, ясину отказали! Так и остался служить у ее отца, потеряв голову, и вместе с головой гордость... Поехал с ней в Русь.

"Джани (она всегда для него будет Джани)?!.. Не можно ее ни понять, ни обдумать... Ох, уж эти женщины - не человеки они!.. И какая стала: мужу изменяет... Полюбила Якима"...

Надо было на нее обидеться, но не мог: сам виноват, когда-то, когда она - тайно - полюбила его, молодого, красивого, он, проверяя ее ("Крепко любит - простит!") любовь, изменил ей и так, чтобы она узнала об этом... Теперь всю жизнь кается: "Зачем так сделал?!.."

Вон сидит Яким Кучкович - ее любовник, - Ефрем все знает, но делает вид, что ему не известно... Странно, но нет у него даже злости к нему... Ефрем знает, что это до поры у него: хоть взглядом, движением губ даст она понять, что она простила ему, и вновь любит, он ринется в бой, он устроит резню, перебьет всех этих чванливых бояр, увезет ее к себе. ("А вдруг она все еще любит и со зла делает так!") И он решил: что как только уберут Андрея, он увезет ее на родину. Он любит ее не только как женщину, но и как частицу своего народа. О!.. Его несчастный и прекрасный народ!..

"Где же она сейчас? Надо послать к ней, пусть тайно передадут, что я ее увезу... Никому больше ее не отдам!.. Якима - убью!.. Господи! Дай мне разума и сил" - забывшись, перекрестился.

- Смотрите! Мозеич уж крестится со страху...

Ефрем вскочил, бешено заворочал глазами - прямые черные волосы разлетелись, - короткая борода и оскал белых зубов - звероподобный рык:

- Кто говорил?!.. Убью!..

Петр схватил рукой за плечи сотского - ясина.

- Да что ты, что ты!.. Это так: с дуру - перепил... Коренастый, ростом с Петра, но сухой, натянутый как струна - в глазах посверкивают голубые искорки - сотский Ефрем застонал, скрежетнул зубами: ух! сколько у него теперь злобы!.. О-о-о! Как он их всех ненавидит... "Все!.. Хватит терпеть - в первую очередь этого старика - князя, который отобрал мою любовь, а потом - вон того: Кучкова!.." - Он взял со стола кубок с вином, опрокинул себе в рот. Поднял глаза и увидел своего земляка, Анбала - низкородного, холопа - дворецкого, у которого ничего не было за душой, а сейчас сидит с боярами и как равный с равными... "Да как Анбал может сравнивать себя?!.. Он позорным способом разбогател: воровал у своего господина-князя... Этот выродок, родившийся от совокупления половецкого быка, на человека-то не похож... Какой он ясин! Какой мне земляк!.. Позорник, весь мой народ позорит - мужчина-джигит добывает себе имение в бою или честным трудом!.. А чваниться ворованным богатством... О! Что еще может быть поганее!... - Ефрем сжигал Анбала глазами: он поставит этого холопа на место - раб от рождения не должен и не может быть господином!.. Человек, с детских лет росший в нищете, в невежестве, дорвавшийся до богатства, власти, неимоверно возгардывается и спесью, чванливостью губит свою душу!..

Петр налил, протянул кубок с вином, попросил Ефрема выпить и сесть. "Не-ет! Я больше не буду пить - нельзя мне быть пьяным..."

В горницу влетел один из Петровых холопов - охранников и - в ухо своему господину: "Снаружи подошли князьи пешцы и обложили двор!"

Петр - громко:

- Много их?..

- Два десять и еще три...

Все смолкли. Только слышно хриплое дыхание обезумевших людей. У многих на бледных лицах - пот...

* * *

Андрей Боголюбский сидел, напротив его - стояли: сотский - начальник охраны, три полусотских. Князь говорил, строго поводя глазами:

- Из Петрова двора никого не выпускать! После полуночи начнем - ждать рассвета не будем... Сделаем как уговорились: никого в живых не оставлять!.. Вы, - к полусотским, - отправьте в ближние селения гонцов собирать воев. Обещайте хорошую добычу-плату - отбою не будет... Их вместе с дружиной поведу во Володимер. Там к нашему приходу Михна с Димитричем перехватят Бориса с его людьми...

Еще поговорили. Сотского князь попросил остаться на слово.

- Ты про двор Степаныча не забыл?.. Смотри... Всех пасынков и дворовых его - тоже...

- Я уж потом их, сейчас не хочу шум подымать, да и сторожей у меня не много - часть отпустил отдыхать...

- Забери из дворцовой охраны - оставь восемь-десять и хватит...

* * *

- Не берут, не пьют. - Петров холоп стоял растерянный.

Боярин Петр вопросительно взглянул на сидящих. Посыпались советы. Кто-то предложил приглашать их по одному - по два сюда... Его обругали дураком.

Петр озлился.

- Надо что б пили!.. Споить, взять их руками, перевязать - и в подвал... Иначе они нас!..

* * *