Разрозненная Русь

Под вечер к нему, откинув полог, через вход пролез Кончак... Отослал двух слуг, старушку - с лицом, как уголь.

- Выйдите, я сам тут поухаживаю - присмотрю за ним.

Сел на войлочный пол, подсунув под себя подушечку. Смотрел, как спит Игорь ("Будьте мертв - не шелохнётся"). Хотя внутри небольшого уютного шатра было уже сумеречно, все равно хорошо было видно лицо князя: осунувшееся лицо, заострившийся нос, глубокие впадины под глазами. Хан осторожно легонько дотронулся до его плеча, - негромко, по-русски:

- Ну, хватит спать, проснись, сват!

Игорь, не пошевелившись, не издав ни звука, открыл глаза. Видно было, в первые мгновенья он был очень удивлен, но не показал вида; осторожно повернулся на бок и, прижав к себе к груди (был в одной белой рубашке) перевязанную левую руку, начал приподниматься (Кончак помог) - приподнялся, сел, молча стал смотреть на Кончака, который дружелюбно улыбался ему, показывая белые зубы из-под черной бороды и усов.

- Ну, ну!.. Здорово, сват!.. Понимаю, тяжко тебе, надо бы тебе еще день-два отдохнуть, но я потревожил тебя - я завтра с утра уезжаю: мы выступаем...

Взметнулись брови Игоря, в глазах вспыхнули синие огоньки, и впервые, как его пленили, он разлепил губы, открыл рот, чтобы сказать.

- Ко мне, на Посемье?!..

- Я не хотел... Как мог... но Кза все-таки решил идти туда - не смог отговорить его; уж просил: "Пойдемь на Киевьскую сторону, где суть избита братья наша и великий князь наш Боняк", - а Кза "мовяшеть": "Пойдемь на Семь, где ся остали жены и дети, готов нам полон собран, емлем же же городы без опаса". Так мы и разделились на двое. Я собираюсь пойти на Володимера - "друга" твоего - на Переяславль...

- Значит, пока я у тебя в плену?!..

- Да какой ты пленник! Что ты!.. Ты гость мой, дорогой! Волю тебе даю, будешь жить, как князю положено - по сану твоему: даю личных слуг 6, сторожей приставил только для... "15 от сынов своих, и "господичев пять"; езди где хочешь, ястребов даю... Попа даю тебе, чтобы ты мог бы со своим Богом общаться - и пусть он тебе поможет!.. - помолчал. - Сторожа будут слушаться тебя и чтить; куда пошлешь, туда пойдут, любое твое повеление исполнят... - И - тихо, чтобы мог слышать только князь Игорь: - Дам тебе Лавора - он по отцу половчанин, но мать - русская, - ему можно все доверять, слышишь? - Все!..

Давай... выпьем кумыса - рука у тебя быстрее заживет... А заживет!.. Может, не увидимся... Я возвращусь, наверное, когда Солнце перевалит на зиму... Сам знаешь, откупные 2000 гривен - это не делает чести...

- Лучше бы уж смерть, чем такой позор! Еще никогда не было такого сраму среди русских князей!..

- Вот и выйди достойно из положения... Но не при мне...

* * *

Вечером 21 июня (1185 г.) послал Игорь к Лавору (который был на левом берегу Тора и ждал князя) "конюшего своего, река ему: "перееди на ону сторону Тора, с конем поводным", бяшеть бо совечал с Лавром бежати в Русь. В то же время половци напилися бяхуть кумыза, а и бы при вечере: пришед конюший, поведа князю своему Игореви, яко ждеть его Лавор. Се же встав ужасен и трепетен и поклонился образу божию и кресту честному, глаголя: "господи, сердцевидче! аще спасеши мя, владыко, ты недостойного" - и возмя на ся крест, икону, и подойма стену и лезе вон".

А Игорь князь поскочи

горностаем к тростию

и белым гоголем на воду.

Въвръжеся на бръз комонь,

и скочи с него бусым влъком.

И потече к лугу Донца,

и полете соколом под мъглами,

избивая гуси и лебеди

завтроку,

и обеду,

и ужине.

Коли Игорь соколом полете,

Тогда Влур влъком потече,

труся собою студеную росу:

претръгоста бо своя брьзая комоня.

На одиннадцатый день Игорь Святлавич дошел до города Донца.

Солнце свeтится на небесе -

Игорь князь в Руской земли:

Девици поют на Дунаи, -

вьются голоси чрез море до Киева.

Игорь едет по Боричеву

к святей богородици Пирогощей.

Страны ради, гради весели.

Певше песнь старым князем,

а потом молодым пети:

Слава Игорю Святъславличю!..

¹ Ушкуи вместо дерева (борта и днище) обшивались специально выделанной кожей крупных диких, - а позднее домашних, - животных.

² Со временем это слово стало звучать, как "черемис" и означать другое, собственное название народа мари (у горных мари "мяэри"), а первоначально (древнетюркское) - "цармисс".

³ Еще в XIX веке языковед М. Кастрен (1856 г.) доказал, что "меря" состояла из "черемисс", а археолог Спицын (1893 г.) подтвердил это.

⁴ город Булгар (столица Волжской Булгарии)

⁵ речка под Черниговом

⁶ По древнерусскому княжескому уставу нельзя было: "С бессермянкой или с жидовкой" блуд створить... С некрещенным, ни иноязычником ясть и пить".

⁷ Нецензурной брани, в таких выражениях, в каких используют "современные" люди из низших необразованных слоев общества в своей речи, не было!.. Славяне любили и уважали своих богов, чтили обычаи и нравы; грехом тяжким считалось даже грубо сказанное слово (не то, чтобы сквернословие) в присутствии живого огня, в избе и т. д. Все это перешло и потомкам славян - древнеруссам, а последние к тому же приняли православие: вера запрещала грешить - браниться.