Разрозненные страницы

Перелет Кенигсберг – Берлин. Кошмар и ужас, но недолго, 2 ч. 20 мин. Укачало вполне. 3 часа ехали с аэродрома через ночной Берлин. Все нереально. Такой величественный, темный, страшный немецкий разрушенный город. Колонны, гербы, статуи на карнизах высоких разбитых дворцов, статуи внизу среди груд щебня, искореженных железных конструкций. Парки, дворцы, триумфальные арки и снова развалины, руины, и так мы пролетали мимо, мимо, пока не проехали Потсдам и дальше по изумительной дороге приехали в Бабельсберг, это пригород в 36 км от Берлина.

4, 5, 6 и т. д. октября

На берегу озера живем в виллах. Уезжаем на концерты и снова возвращаемся. Идем в столовую и обратно. Сосны, осень, листья на дорожках парков, все утопает в зелени и осенних цветах. Порыжели платаны, красные клены и виноград, который обвивает все стены и лезет прямо в окно по стеклу.

Живем как будто в Малаховке или в Суханове. Невозможно себе представить, что где-то Берлин рядом.

9 октября

Были в Берлине, проделали весь ритуал: смотрели колонну Победы. Купили открытки (немец, который их продавал, с особенным деловым удовольствием указывал на снимки, подчеркивая: «Ja, das ist ganz kaputt»[14], ибо на снимках был уже разрушенный современный рейхстаг, и это стоило 20 марок, и рядом продавали еще целый старый Берлин, и он стоил вдвое дешевле). После мы были в этом рейхстаге – действительно это «ganz kaputt».

Бедный Барбаросса валялся на дороге, приходилось наступать ему на что попало. Больше всего в рейхстаге поражают надписи. Нет ни одного местечка, где бы их не было. Нельзя себе даже представить иногда, сколько нужно было изобретательности и смелости, чтобы забраться под купол или на наличник окна и там оставить свой автограф. И это совсем не смешно, а почему-то очень волнует. И мы стали метаться в поисках хоть маленького местечка. Мне удалось втиснуться между артиллеристом Алексеевым и капитаном 3-го ранга Бутенко.

На улицах масса народу. Ко всему этому невозможно привыкнуть. Все удивительно, все это – «не может быть». Глаза немцев – в них страшно смотреть: они какие-то пустые, а в них боль, ужас, недоумение, тупость, смущение. Все движется, мечется, но как будто все это движется бессмысленно. Велосипедисты на всех дорогах. Они, как муравьи, тащат на себе все: огромные тюки, детские корзиночки, которые специально прикреплены к рулю или к багажнику, а в них бесстрашно сидят дети лет двух-четырех.

Кроме того, сзади к велосипеду на тоненькой оглобельке прицеплена тележка на таких же шинах, и в ней лежат корзины, пакеты, иногда дрова или картофель. Тележки вообще очень распространены, самых разных конструкций.

11 октября

Дорога Берлин – Дрезден. Едем на машинах. Неописуемо.

12 октября

Рейнеболь. 6 км от Дрездена. Маленький прелестный городок, похож на все остальные. В Дрезден ездят на трамвае. Немецкая жизнь вокруг.

Совершенно неожиданно для себя вдруг выяснила, что говорю по-немецки. Я этому удивлена не меньше апостолов. Слушаю, как разговаривают дети, совсем маленькие, 2–4 года. Дети здесь сущие ангелы. Они так красивы и хорошо воспитаны и нарядны – от них невозможно оторвать глаз. Они ничего не понимают, им совершенно безразлично, капитулировала ли Германия или нет, они смотрят доверчиво ясными глазами и настолько очаровательны, что приходится останавливать себя, чтобы не приласкать их. <…>

13 октября

Ездила на трамвае в Дрезден. Чудовищные развалины этого прекрасного города волнуют и печалят до слез. Смотрела на то место, где была Дрезденская галерея. Куда хватает глаз – груды развалин. <…> Какие парки! Какой город! Даже теперь он прекрасен. Поверженные герои валяются у подножия своих цоколей. Надписи: «Мы восстанавливаем Дрезден. Ты будешь работать с нами?» Наши бойцы деловито и буднично ходят по городу, как будто это улица Смены в городе Туле. Мост через Эльбу взорван. Вероятно, в эту минуту по мосту шли танки. Один из них повис и висит в пролете.

15 октября

Едем из Дрездена в Лейпциг на машинах. Дорога так красива, что не успеваешь смотреть то направо, то налево. Все время по берегу Эльбы. Вдали видны башни замков, шпили церквей. А осень как взбесилась – такое неистовство красок.

Приехали в город братьев Гримм около Лейпцига. Это городок из немецкой сказки. Маленькая площадь, ратуша, стены, шпили – все так трогательно и наивно, как декорация какой-то средневековой оперы. Как будто для полноты иллюзии навстречу нам идет «Черный человек» в высоком цилиндре, в черном бархатном костюме с метлами и кругами проволок и щетками за спиной – идет трубочист. Сколько достоинства и важности на его черном от сажи лице!

Мы живем в гостинице «Золотой лев». Мое окно выходит на площадь: я простаиваю часами – такая немецкая жизнь так близко, кругом. Как все это особенно и не похоже ни на что. Все почти так, как было до войны. Здесь люди еще не испытали и не поняли, что случилось.

16 октября