Разрозненные страницы

Было холодно и голодно. Мы все работали в студии не раздеваясь, в шубах и шапках. Однажды кто-то сжалился над нами, и в комнату внесли громадный электрический рефлектор. Раскаленные спирали этой печки быстро согрели воздух, в студии стало тепло, а немного погодя – жарко. Мы записывали новую программу до одурения. Хоть мы и не люди, а актеры, но все-таки тоже устаем иногда. И вот вдруг обезумевший от усталости Плятт воскликнул:

– Да что это тут жарища такая! – и, сбросив с себя шубу, швырнул ее прямо на горелку.

Я закричала:

– Что вы делаете! Опомнитесь, дедушка!

От такого неожиданного обращения Плятт, тогда молодой, еще ни разу не бывший дедушкой, мгновенно пришел в себя, схватил шубу, и она не успела загореться…

В кино сейчас появилась огромная плеяда новых великолепных актеров, и, разумеется, я, как все, жадно ловлю у экрана возможность встречи с ними. Имена Евгения Леонова, Вячеслава Тихонова, Олега Стриженова, Леонида Куравлева, Станислава Любшина, Андрея Миронова и других встают рядом с прославленными именами А. Кторова, О. Андровской, М. Жарова, Ф. Раневской (с которой я снималась и дружила), Э. Гарина (которого знала и люблю и с которым тоже не раз снималась в кино), Н. Крючкова и М. Яншина (с Михаилом Михайловичем мне приходилось озвучивать мультфильмы, и я ценила его уважительное, серьезное отношение к этой работе. Многие считали этот вид искусства второсортным и озвучивали мультфильмы, как бы делая одолжение).

Я ни разу не встречалась с Василием Шукшиным, но «Калина красная» остается в сердце как часть твоей собственной судьбы. А в картине «Они сражались за Родину» В. Шукшин поистине достигает вершин актерского мастерства.

Пустите меня сниматься в кино!

Сколько ни откладывай, сколько ни обдумывай, пиши про то, это, другое – никуда не денешься: придется рассказывать о работе в кино, в моем любимом, дорогом, окаянном кино.

Началось оно для меня первой советской звуковой картиной «Путевка в жизнь». Позвал меня режиссер Николай Экк на маленький эпизод девчонки в шалмане и попросил спеть какую-нибудь самую хулиганскую песенку. Я, разумеется, выбрала сразу – какую. Ему понравилось. Меня загримировали и одели, как полагалось. А песенка, на самый залихватский мотив, была такая:

Юха-юха, юха-ха-ха,
Чем я, девочка, плоха?
Юбочка бордовая,
Сама – чернобровая!

Юбку новую порвали

И подбили правый глаз.
Не ругай меня, мамаша,
Это было в первый раз.

На столе стоит бутылка,

А в бутылке лилия.
Скоро будем мы с тобою
Одного фамилия.

На столе стоит чернило,

А в черниле два пера.

Прощай, папа, прощай, мама,

Я поеду на Кавказ!

Песенка всем очень понравилась и чрезвычайно удачно подходила для этой сценки. Но я до сих пор не могу понять, почему, когда я пою ее, в это время на экране не мое лицо, а черная полоса. И только мой голос. А личность моя появляется в кадре лишь в последнем куплете. И когда переписывали заново и опять я озвучивала, так и осталось в картине – черная пустая полоса и голос.

Вот в том-то и дело, что сейчас мне придется начинать жаловаться. Я этого так не хотела, а приходится. Сколько писем я получала, как всякий актер, с вопросами, укорами: «Почему Вы не снимаетесь?»

Понимаете, зрители думают, что в кино так: захотел – пошел сниматься. Это, может быть, так. Но не для всех. И вот так получилось, что «Путевка в жизнь» не стала для меня путевкой в кино, и после длительного ожидания я подумала, что в кино никому не нужна – всех снимают, а я в театре. Потом, уже много лет спустя, обратили внимание, что я в кино хорошо играю. Я сама подумала – правда, хорошо (ведь в картине смотришь на себя со стороны, не как в театре, судишь себя как постороннего актера).

И вот что удивительно – все говорили: «Рина! Рина!», а снимали других актрис. Наверное, тогда надо было выйти замуж за какого-нибудь кинорежиссера. Но мне это прямо не приходило в голову. Да и им, наверное, тоже. А все были друзья: Козинцев и Юткевич, Барнет и Пудовкин, и Кашеверова, и Михалковы – отец и сыновья.

Иногда при встрече со мною режиссеры и сценаристы, всплескивая руками, кричат:

– Ах, батюшки мои! Как же про вас забыли? Был чудный эпизод! Вы бы так прекрасно это сыграли!

Никита Михалков, например, однажды упал на колени посреди улицы перед Домом кино и закричал:

– Рина! Ты моя любимая, лучшая актриса!

Я сказала:

– Так дай мне роль какую-нибудь, самую плохую.

Он встал с колен, смеясь, обнял меня, поцеловал и поклялся в вечной любви.