Разрубить гордиев узел

Когда они с Валерой только открывали клинику, они обсуждали моральную и этическую сторону ЭКО, и Ольга четко объявила, что не позволит плодить детей в несметном количестве, скрывать информацию, выходить на черный рынок и творить разные глупости. После нескольких лет, проведенных в военном госпитале, она не была наивной ромашкой. Она прекрасно знала о черных трансплантологах, с некоторыми даже сталкивалась лично, и ее от них тошнило. И если было что-то в ее жизни святое, то это дети. Торговлю детьми для утех старых извращенцев или их выращивание, словно кур на ферме, для торговли органами она бы никогда в жизни не предприняла. Для нее это было делом принципа. Так и не рожденный ею ребенок стал ее слабым местом, ее ахиллесовой пятой. Поэтому она должна удостовериться, что, когда Светочка говорила о продаже эмбрионов, она имела в виду рутинные процедуры.

Такси остановилось возле пятиэтажного дома, расположенного на тихой зеленой улице. Ничто не намекало на то, что когда-то это был рабочий район. Разве что небольшой торговый центр, расположенный в паре кварталов от дома Светланы и носящий название «Шпалерный».

Место было мирным и уютным. День катился к вечеру, жара спала, и среди домов сквозил приятный прохладный ветерок. Идеальная погода, чтобы гулять за руку с любимым человеком, бесцельно бродя по улицам, или наслаждаться бокалом вина в ресторане на набережной. При воспоминании о набережной Ольга вздрогнула. Что за нелепые мысли? Сосредоточься!

Она легко нашла нужный ей подъезд: номера квартир были указаны на аккуратных табличках, прибитых над входом. Постояла несколько минут на крыльце, наслаждаясь мирной картиной. Две молодые мамы, качающие в колясках сопящих младенцев. Катающиеся на велосипеде дети. Пожилая женщина освобождает от сорняков небольшую клумбу, расположенную, судя по всему, под ее окнами. На ней алеет герань и пестреют анютины глазки. Аккуратная старушка приблизилась к подъезду и окинула Ольгу благожелательным взглядом. Ольга ответила на немой вопрос:

– Я к матери Светланы.

– Господи, ужас какой, бедная Светочка… И бедная Ирочка, она же в ней души не чаяла.

Ольга зашла вслед за соседкой в подъезд. Поднимаясь по ступеням и не особо вслушиваясь в бормотание женщины, она обдумывала, как ей лучше поступить. Знает ли мать Светланы о том, что ее сбила машина начальницы? Была ли она в курсе романа дочери с Валерой? Знает ли она, кто такая Ольга? В конце концов, решив не рисковать, Ольга нажала на звонок возле аккуратной двери нужной ей квартиры и прислушалась к трели, разлившейся внутри.

Дверь немедленно распахнулась, словно кто-то за ней поджидал Ольгу. Но хозяйка не пожелала знать, кто нанес ей визит. Или, скорее, ей было все равно. Лицо миловидной женщины средних лет было красным и распухшим от слез. Она молча смотрела на Ольгу, ожидая, что та сама начнет разговор.

– Здравствуйте. Я к вам по поводу Светланы, – сердце Ольги сразу же упало, ей стало безумно жаль женщину, стоящую перед ней. Женщину, потерявшую все в один момент: и единственную дочь, и не рожденного внука или внучку. Наверное, все-таки неплохо, что у нее никогда не будет детей. Ведь от таких потерь никто не застрахован.

Женщина кивнула, не став уточнять, кто перед ней. И, развернувшись, пошла в глубь квартиры. Ольга, немного поколебавшись, последовала за ней.

Квартира была небольшой, но уютной. Видно, что ее владельцы жили небогато, но пытались сделать свой быт максимально комфортным. Мебель из сетевого гипермаркета, выглядящая вполне стильно, если не приглядываться к начинке. Выкрашенные в белый цвет стены. На них множество фотографий, изображающих Светлану с родителями в разные моменты жизни. Видно, что дочка в этой семье была центром вселенной. В какой-то момент с фотографий исчез серьезный мужчина, и дальше Светлана фигурировала только с мамой. Вот обе женщины на море по колено в воде, вот Света с огромной змеей, Светочка на выпускном, на дне рождения или чьей-то свадьбе, обе женщины нарядно одеты. Типичная картина типичной счастливой семьи, которая больше такой не будет никогда.

– Вы что-то узнали? – поинтересовалась женщина, явно принимая Ольгу за работницу правоохранительных органов. Она села на диван, а потом спохватилась и подскочила: – Может быть, кофе?

– Прошу вас, не беспокойтесь, – с несвойственной ей мягкостью попросила Ольга и с трудом сдержала желание коснуться руки женщины. – Я бы хотела узнать, рассказывала ли вам Светлана что-то о своей работе в последнее время?

Женщина вдруг замерла, словно онемев, и резко побледнела. Рука, сжимающая мокрую от слез салфетку, задрожала.

– Это они ее, да? Я ведь ее умоляла уйти с этой работы, как только она мне сказала…

– Сказала что именно? – сердце Ольги забилось чаще.

– Ничего конкретного, – покачала головой женщина и снова залилась слезами, – просто сказала, что там не все так чисто, что там происходят нехорошие вещи, но она не может мне сказать, что именно.

– Вы можете точно припомнить, что и как она вам сказала? Это очень важно, – мягко поднажала Ольга.