Разрубить гордиев узел

Ольга прошла вслед за Дмитрием на кухню. Это помещение значительно отличалось от остальных комнат. Словно жена Дмитрия внезапно сошла с ума и решила сочетать между собой несочетаемое. Ольга вдруг почувствовала, что ее укачивает. Дмитрий кивнул в сторону эркера, где стоял круглый дубовый стол. Ольга прошла туда и села на стул, лицом к кухне. Дмитрий поставил перед ней чашку с кофе, затем извлек откуда-то из шкафа коробку шоколадных конфет, пододвинул их к ней.

– Я не люблю молочный шоколад, – сообщила та.

– Я тоже. Это черный. Если вас тоже тошнит от цвета кухни, то можете сесть к ней спиной. Я всегда так делаю.

Ольга, усмехнувшись, покачала головой и не стала менять место: будет повод не задерживаться и уйти пораньше. Она открыла коробку, взяла одну конфету, затем подтолкнула коробку к Дмитрию, севшему спиной к психоделической кухне. Тот механически взял конфету, но не стал есть, выжидающе уставившись на Ольгу.

– Согласно моей информации, у вас с Верой получился один эмбрион, который был подсажен суррогатной матери, в результате чего родилась ваша дочь Агата, – начала та без предупреждения.

– Это не совсем так. – Дмитрий был удивлен теме разговора, но решил пока не задавать вопросов.

– А как?

– А вы не в курсе? Разве вы с Валерием не вместе работаете? – удивился Дмитрий.

– Вместе, но у нас разные зоны ответственности. Итак, сколько всего эмбрионов у вас было?

– Три.

– Три? – задумчиво повторила Ольга, отказываясь верить в происходящее.

Несмотря на то что она сказала Дмитрию, она лично вела Разумных и прекрасно помнила, что эмбрион был всего один – так было указано во всех документах. Или же ей сказали, что эмбрион всего один, и сделали соответствующие бумаги.

– Да, три, а почему вы спрашиваете? Мы подписали с Валерием договор о подсадке одного эмбриона суррогатной матери, а на остальные мы подписали другой договор.

– Какой?

– Об уничтожении материала. Видите ли, у меня был генетический риск из-за болезни матери. Один эмбрион оказался здоровым, как показал скрининг, но он тоже не давал нам стопроцентной гарантии. Поэтому мы решили больше не рисковать и отказаться от других. Всегда есть шанс, что кто-нибудь из детей родится больным, а подсаживать кому-то дефектный материал тоже некорректно.

– Да, вы абсолютно правы, – кивнула Ольга. – Кто предложил вам подписать договор об уничтожении эмбрионов?

– Валерий Николаевич, а что? Почему вы спрашиваете?

Ольга не успела ответить, сработала радио-няня и послышался плач малышки.

– Извините. – Дмитрий вышел из кухни, а Ольга взяла еще две шоколадные конфеты и принялась лихорадочно их жевать. Кажется, сегодня с утра, кроме кофе и вина, она ничего не пила и не ела. Мозгу требовался сахар.

Дмитрий вернулся из комнаты, неся в руках раскапризничавшуюся малышку.

– Она голодная. – За долгие годы работы в клинике Ольга безошибочно научилась распознавать детский плач.

– Да, я знаю, мне нужно сделать смесь, извините, но я категорически не могу слышать, как она плачет. Скоро я возьму няню, надеюсь, станет легче.

Ольга встала и, подойдя к Дмитрию, протянула руки к малышке.

– Дайте мне ее и займитесь смесью.

Дмитрий, поколебавшись секунду, передал Агату Ольге. Та немедленно уставилась на нее огромными светлыми глазами.

– А еще я вся мокрая, поэтому и плачу, правда? – улыбнулась Ольга малышке и придала ей вертикальное положение. – Только папа этого не заметил. Натрудилась ты знатно, красавица. Где можно ее поменять?

Ольга обратилась к Дмитрию, словно это было само собой разумеющимся.

– Вторая дверь по коридору, это ее комната, там есть пеленальный столик.

– Пошли, красотка, покажешь мне свою комнату, – предложила Ольге малышке и вышла с ней из кухни. Агата безропотно согласилась, моментально забыв о том, что собиралась учинить скандал.

Дмитрий засуетился, включая чайник и доставая из стерилизатора чистую бутылку с соской. Из детской комнаты доносился мягкий голос Ольги, воркующей с Агатой. Удивительно, как меняется женский голос, когда он обращен к младенцу. Кто бы мог подумать, что холодная и безэмоциональная Ольга способна так мило гулить с малышкой. Дмитрий улыбнулся, услышав голосок дочери. Кажется, та начала что-то рассказывать Ольге в ответ.

Спустя десять минут переодетая малышка была накормлена и уложена в детское креслице, которому придали горизонтальное положение. Довольная всем происходящим, она с удивлением рассматривала окружающий мир, не обращая ни малейшего внимания на висящие перед ней яркие игрушки. Гораздо больше ее интересовали папа и незнакомая женщина, на руках у которой она еще недавно вполне комфортно себя чувствовала.

– Почему вы задаете мне все эти вопросы? – Дмитрий сделал им еще по одной чашке кофе и сел за стол так, чтобы видеть и гостью, и малышку.