Разрубить гордиев узел

– Папа, что с тобой? – Алексей в миг забыл об обидах и серьезном разговоре и, подойдя к отцу, крепко его обнял. – Ты заболел?

Внезапно во всегда ярких, а теперь выцветших светло-голубых глазах Альберта Ильича показалась слеза. Алексей даже моргнул два раза, чтобы удостовериться, что ему не чудится.

– Нет, сынок, я просто ошибся, – он покосился на дверь, – эта женщина… Она не выпустит меня живым. Она хочет замуж и ребенка.

Голос отца перешел на шепот, и Алексею даже пришлось наклониться к его рту, чтобы расслышать. Несколько мгновений понадобились, чтобы переварить информацию.

– Нормальное желание, – неуверенно сказал он, – но ты-то тут при чем?

– Она хочет замуж и ребенка от меня, – еще тише прошептал Альберт Ильич.

– От тебя? – поразился Алексей.

– Сынок, я… я не могу…

– Пап, ну тебе шестьдесят четыре года. Давай откровенно, может, ты и можешь, но какие дети?

– Нет, сынок, я не могу. Ладно, давай как мужик с мужиком, – вздохнул он. – Не всегда я был верен твоей матери. Наверное, права она, что наконец-то выставила меня. Но я всегда старался без последствий, понимаешь, о чем я? Поэтому и сделал себе операцию, ну чтоб… в общем, не хотел я других детей кроме тебя. А потом еще и свинкой заболел. И врачи сказали: все, можно было и операции не делать.

Алексей смотрел на отца осуждающе, а тот махнул рукой:

– В общем, разное в жизни было, но никто мне младенца в подоле не приволок и не требовал развода. Но я ей об этом не говорил, понимаешь? Она там что-то щебетала про детей, но я и подумать не мог, что она от меня… Ну чтобы… Куда мне, у меня уже внуки. В общем, поскандалили мы с ней, когда я к маме решил вернуться. Она меня запугивать начала, что повесится. Я и испугался. Поехал с ней в клинику, но там ничего не сказал, вот только они сами поняли…

– Твоя эта в курсе теперь?

– Не знаю, – генерал словно уменьшился в росте и выглядел напуганным, – но когда она узнает, она меня просто убьет. Что за столько лет ничего ей не сказал, заставил потратить лучшие годы. Сынок, если что, я все завещаю тебе и матери.

Погруженный в разговор с отцом, Алексей не услышал, как домой вернулась Эжени, и не заметил, что та подошла к приоткрытой двери и стала внимательно слушать разговор.

Но в момент, когда прозвучали слова о наследстве, она ворвалась в комнату и закатила истерику, выставив Алексея вон и вопя, что ребенок у них будет, кто бы что ни говорил. И будет он точно поудачливее и успешнее самого Алексея, которому вход в дом отныне запрещен.

– Какая же он сволочь! Ты что, вообще не понимаешь, что происходит? Он решил меня и без ребенка, и без наследства оставить! Все знал про себя и продолжал крутить со мной, хотя я честно предупреждала, что хочу семью и ребенка. Я честная женщина. – Эжени искрила, словно шаровая молния. Кто бы предупредил генерала, что сегодня ему лучше не ночевать дома? – Это что же значит, что я не теперь, вообще не смогу иметь детей? Это вообще-вообще невозможно?

– Теоритически возможно, – вздохнула Ольга. – Только не от твоего Альберта.

– Но мне нужен ребенок от мужа!

– Женя, он тебе даже не муж…

– Эжени!

– Как скажешь. Что будем делать?

– Ребенка! Эта сволочь мне за все ответит.

– Жень…

– Эжени!

– Ладно, Эжени, давай будем реалистами. Мы честно пытались, вроде как пару задохликов врачам удалось обнаружить, по крайней мере, они немного шевелились, но не дожили даже до стадии оплодотворения. В его возрасте и с его анамнезом это ожидаемо.

– Хватит намекать, что я связалась с бесплодным алкашом! – взвизгнула Эжени, тщательно пряча слезы.

– Обманывать я тебя тоже не собираюсь, – развела руками Ольга.

Эжени задумалась, прикусила пухлую губу и начала терзать сумку, стоящую на коленях.

– А как вы доноров подбираете?

– Стараемся подобрать тех, кто максимально похож. Твой генерал внешности типичной: высокий, светловолосый, голубоглазый. Плюс твои гены будут доминантными. Шансы есть, что ребенок будет похож на вас обоих. Только нужно, чтобы он подъехал в клинику и подписал договор, что согласен на донора.