Разрубленное небо

Признаться откровенно, дорога вышла скучноватой. Ничем особенным не запомнилась. Петляющая по холмам и равнинам стезя, лесные и горные пейзажи, к которым за четыре месяца Артем привык настолько, что экзотики в них уже не усматривал напрочь, как житель какого-нибудь Подмосковья не видит никакой экзотики в поросших клевером лугах и осиновых рощах. Мало чем друг от друга отличающиеся деревеньки и города, бесконечная тряска в седле да порядком поднадоевшие постоялые дворы — вот и весь набор впечатлений.

Конечно, хорошо, что путь-дорога не запомнилась нападениями разбойничьих шаек, или погоней, возглавляемой сыном Нобунага, или какими-то стихийными бедствиями вроде схода лавин и землетрясений. Это был бы, пожалуй, перебор по всем статьям.

Словом, дорожную скуку развеивать было нечем. Разговоры, главным образом, сводились к обмену репликами по делу: «Впереди развилка. Нам налево или направо?», «Это дерево поперек дороги мне очень не нравится, надо выслать самураев для разведки», «Как думаешь, доберемся до захода солнца до города или остановимся ночевать в ближайшей деревне?» и все в таком духе. На долгие беседы не тянуло. Это вам не поезда дальнего следования с мягкими диванами, неторопливым попиванием чая и мелодичным перестуком колес. Кто думает, что, подпрыгивая в седле, приятно и удобно беседовать с таким же седоком или же, склонившись с коня, вести разговор с человеком в носилках, пусть сам сперва попробует. Одну дорожную пыль замаешься глотать и отплевывать.

Да и на постоялых дворах не особо разбеседуешься. Все за день дико утомлялись от перехода. Неважно, кто и как его проделывал: пешком, в седле или в носилках (что тоже не сахар, укачивает не меньше, чем на каком-нибудь корабле с неглубокой посадкой). Едва поев, заваливались спать в снятых на ночь комнатах и моментально отключались, коснувшись головой заменяющего подушку войлочного валика. Даже мысль о каких-то там полуночных увеселениях или приятных, развивающих ум беседах ни разу не посетила Артема.

Словом, в дороге довольствовался раздумьями над жизнью да путевыми наблюдениями.

Вот вам, пожалуйста, одно из таких наблюдений: чем ближе к столице, тем лучше постоялые дворы. Тем они просторнее, чище и богаче. Тем больше в них прислуги, обширней выбор блюд, упитаннее и слащавее хозяева дворов.

Последним населенным пунктом на их пути в столицу было местечко Никацура. Оно находилось совсем близко от Киото, менее чем в половине дневного перехода. Между Никацура и Киото иных населенных пунктов не имелось. И, согласно выведенной Артем закономерности, постоялые дворы Никацура должны были быть самыми лучшими из виденных ранее. В общем, так и было. Во всяком случае, это касалось того двора, который они выбрали.

Надо сказать, что Артему не пришло бы в голову задерживаться в Никацура, его бы воля — он бы проследовал прямиком в столицу государства японского. Но на остановке настоял Хидейоши. «Не передумал ли досточтимый даймё, по-прежнему ли хочет он оказать честь дому Кумазава, остановившись у нас?» — эдаким вдруг слогом обратился к Артему Хидейоши. «Да иди ты к дьяволу со своими досточтимыми, равно как и с дурацкими вопросами, — так ответил ему Артем. — Мы сто раз уже обговорили — останавливаюсь у вас. Или у тебя ни с того, ни с сего появились какие-то сомнения?» Сомнений, как выяснилось, не появилось, просто он, Хидейоши, обязан был спросить и спросил. И потом добавил: «Тогда ты должен явиться в столицу как подобает даймё. Чтобы тень позора не легла на тех, кто принимает тебя, то есть на нас, на дом Кумазава. Сейчас я отправлю в Киото самурая, чтобы выслали носилки для почетных гостей. И чтобы готовились встретить даймё со всем подобающим почтением».

К тому же, добавил Хидейоши, им все равно пришлось бы остановиться в Никацура. Принято так — останавливаться в Никацура или в ином другом местечке, последнем на пути в столицу (в зависимости с какой стороны движешься к Киото). В город, который избрал местом своего пребывания сам император, не следовало являться насквозь пропыленным, извазюкавшимся в дорожной грязи и в порванной одежде. Зачем понапрасну омрачать взор микадо и членов императорского двора? Ведь можно помыться, побриться, почиститься и въехать в столицу во всем блеске, кто на какой способен… Ежели ты, конечно, не гонец со срочным поручением.

А они были никакие не гонцы и потому завернули на постоялый двор, расположенный на выезде из Никацура, где стали спешиваться, слушать выбежавшего из дома и рассыпающегося в почтительнейших поклонах хозяина. А лепетал хозяин про то, что двор его чуть ли не лучший в подлунном мире, что нигде нет таких удобных комнат, такой вкусной еды, таких обученных служанок… Впрочем, Артем почти слово в слово то же самое выслушивал во всех постоялых двора от Ицудо и до этого, ранее ему неизвестного местечка.