Разрушь меня

– Давай, проходим, не задерживаемся, – смеется Олег, продолжая обнимать меня обеими руками.

– Мы на улице стояли, думали ты тоже придешь, – это говорит парень стоящий за Пашей, теперь я узнаю его, он тоже был на школе.

– У меня были дела поважнее, – хмыкает Олег.

А я перестаю следить за их диалогом, недоброе предчувствие заставляет мой взгляд опуститься ниже, в пролет, туда где стоят ребята из Ласточкино.

И точно, кто ищет, тот найдет. На нижней лестнице, облокотившись на стену и сложив руки на груди, меня буравит взглядом Матвей с недоброй усмешкой. Вид на нас ему открывается просто шикарный, поэтому сомнений в том, видел ли он, у меня не остается.

Ещё несколько мгновений он смотрит на меня, словно на что-то решаясь, прежде чем подмигнуть мне на прощание и направиться вниз.

– Эй! – кричит Паша. – Матвей, ты куда?

– Сваливаю.

Глава 5. Такая любовь

Наши отношения с Олегом начались слишком внезапно даже для меня самой. За две недели, все в деревне уже знали, что мы с ним «гуляем», как они выражались.

Я честно пыталась разобраться в своих чувствах, но не могла, у меня просто не было свободных минут, чтобы задуматься об этом.

Отношения с мамой вошли в какую-то странную фазу. Она вроде бы перестала мочалить мои мозги, видимо, папа с ней поговорил, ну или произошел какой-то сдвиг в её голове под воздействием моих молитв. В любом случае, она не просто перестала меня терроризировать, – мы вообще практически перестали общаться, ограничиваясь «добрым утром», «я пошла гулять с Юлей» и «хорошо».

Признаться, это не сильно меня беспокоило. Гораздо больше меня занимало то, сколько продлится моя подобная свобода действий. А закончиться она могла в любой момент, поэтому и неслась в своей новой жизни я на полных скоростях, стараясь не упустить ничего.

Я сильно преуспела, «ночевки» у Юли вошли в практически ежедневную привычку, вот только спали мы днем, все ночи напролет проводя то с ребятами на озере, то в «Созвездии», то в свободных домах друзей, которые покинули родители в летний сезон, навещая каких-нибудь родственников.

Олег уже не стесняясь, по-хозяйски обнимал меня, я сидела у него на коленях, впервые пробуя все сорта алкоголя и даже делая сигаретные затяжки. Мы выходили на улицу покурить и не отлипали друг друга. По факту, я ничего о нем и не знала, кроме того, что он учится в местной «шараге», как они её называли, и подрабатывает где-то охранником. Времени на разговоры не оставалось, мы были слишком поглощены страстью и безумием, которое охватило нас. Поцелуи были в большем приоритете, чем слова. Я понимала, что Олег хочет большего, зайти дальше, но пока не осмеливалась. Какой-то участок моей души оставался незатронутым им. И именно этот участок отвечал за полную потерю контроля.

Матвей же просто пропал.

Я не хотела говорить о нем, но в то же время и не могла прекратить вскользь задавать про него вопросы. Не много и не мало, ровно столько, чтобы это не казалось подозрительным.

Штука заключалась в том, что он был самым скрытным персонажем в Ласточкино, показания всех моих свидетелей путались даже относительно места его работы. Кто-то говорил, что он держит собственный автосервис, где-то я слышала, что продуктовый магазин, а кто-то откровенно высказывал предположение о том, что Матвей занимается нелегалом и связался с плохими ребятами.

Если по началу я жадно ловила каждую крупицу информации, то потом махнула рукой – поняла, что правду мне мог сказать только сам Матвей, а он, судя по всему, таким желанием не горел.

Все мои доносчики сходились только в одном: все как один заявляли, что девушки, по крайней мере постоянной, у Матвея не было. Это радовало меня, но изрядно напрягало то, что Юля постоянно упоминала его имя, будто не замечая, как я вся сразу напрягалась.

Я не понимала, одобряла ли подруга мои отношения с Олегом, потому что ничего прямо против него она не говорила, но стала меньше приходить на наши совместные тусовки, или заглядывала всего на часик.

– Тебе не нравится он? – как-то, осмелев, спросила я, стоя на крыльце в полутьме и делая сигаретную затяжку, от которой голова моментально пошла кругом.

Изнутри старого домика до нас доносилась музыка. На ногах у меня были чьи-то мужские кроссовки огромного размера, – обувь, которую мне удалось нащупать мыском в темноте.

– Мне не нравится, что ты начала курить, – кривится Юля, картинно морщась и облокачиваясь на дверной косяк.

– В сигаретах что-то есть, – серьезно отвечаю я, смотря на тлеющий огонек, – можно сбежать ото всего на несколько минут, прикрывшись тем, что захотелось покурить.

– А тебе так это нужно? «Сбегать»? – усмехается подруга.

– Иногда, да, – без тени веселья говорю я, удивляясь тому, на сколько здесь тихо. Стрекот сверчков едва ли может сокрыть наш диалог, вздумай кто, проходящий по дороге его подслушать. А мы бы даже не заметили, темнота такая, что хоть глаз коли.

– Так может тебе и оставаться не надо, раз не хочется?