Разрушь меня

– Нуу.. – тянет он. – Ты другая, сначала я даже думал, что запал на тебя, – тут моё сердце уходит в пятки от недоброго предчувствия, – но потом понял, что это скорее… Ну знаешь, мне хочется оберегать тебя, ты как моя младшая сестренка.

Каждое его слово отдается колотой болью в моём сердце.

Сестренка?! Какая нахрен сестренка?!

Господи, только бы не разрыдаться прямо сейчас. А он всё продолжает заколачивать гвозди в крышку нашей френдзоны:

– Да ещё ты теперь с Олегом, так что я окончательно понял, что надо отвалить. Хотя, всё это к лучшему. В отношениях, говорят, я веду себя как козел, – он виновато усмехается, – зато дружить, уверен, умею. Тебе повезло, Лиз, похоже, я единственный в Ласточкино, кто не мечтает гулять с тобой.

От его улыбки у меня сводит мышцы на лице, но прилагаю нечеловеческое усилие, чтобы ответить ему тем же. Скорее всего, выходит кисловато, но Матвей предпочитает это не комментировать.

Как так получилось, что я начала встречаться с Олегом, а не Матвеем? В какой момент произошел этот перелом? Ведь Матвея я встретила раньше. По сути, он был первым кого я увидела в Ласточкино.

Никак не могу понять. То ли мы не вовремя встретили друг друга, то ли более подходящего момента и быть не могло.

– Так что тогда произошло в спальне? Мне показалось, ты была расстроена чем-то?

Нет, он точно решил убить меня сегодня. Я ещё не отошла от осознания, что мне приготовили местечко на скамейке запасных, а он уже стреляет по-новой.

– Ничего, – быстро отвечаю я.

Матвей поворачивается, пару секунд изучая моё лицо, но я выдерживаю его взгляд достойно.

– Лиз, – осторожно произносит он, – я практически уверен, что никто из Ласточкино никогда не причинит тебе зла, – ха-ха, мне бы его уверенность, – но если вдруг… Если хоть…

– Я понимаю, – не хочу, чтобы он говорил ничего такого вслух.

– Да, – Матвей смотрит на меня с облегчением, – ты просто обязана сказать мне.

– Зачем? – искренне удивляюсь я.

– Лиз, ты не поняла еще? Я говорил абсолютно серьезно о том, что мне не наплевать на тебя. Если хоть кто-то тронет пальцем, я все кости переломаю…

– Будем надеяться, что твой героизм не потребуется, – быстро отвечаю я, сбивая его с толку.

Знаю, что это не очень вежливо, но с недавних пор, словам я верю с большим трудом. Да и очень уж хочется уязвить его за эту «сестренку».

Пока Матвей везет меня по дороге Ведьминого тупика, прямиком к дому, я ругаю себя за то, что не хочу расставаться с ним. По факту, я откровенно расстроена, что он не предложил мне проехаться куда-нибудь ещё. Но навязываться, я само собой, не собираюсь.

Возле калитки меня ждет ещё один неприятный сюрприз, – мама стоит прямо возле двери, беседуя с какой-то женщиной. При виде меня на переднем сидении, её брови едва уловимо взлетают вверх.

– Ладно, – неловко бормочу я, отстегивая ремень безопасности, – спасибо, что прокатил.

– Вечером встретимся?

– Что? – надежда рождается во мне так же быстро, как и умирает.

– Ну, как обычно, на школе сегодня встречаемся.

– Это вряд ли, у меня дел полно.

Я вижу по нему, что он хочет спросить или возразить, но передумывает.

Махает мне на прощание рукой и разворачивает автомобиль, вновь от меня удаляясь.

Кривлю какую-то гримасу и проскальзываю мимо мамы, надеясь избежать разговора.

Не прокатывает.

– Ты мне ничего не хочешь сказать? – слышу за спиной её голос.

– Что именно? – останавливаюсь практически возле входа в дом и непроизвольно скрещиваю руки на груди.

– Это ведь Матвей Победоносцев?

– Допустим…

– Я не хочу, чтобы ты с ним общалась.

От такой внезапной атаки я даже усмехаюсь:

– И почему же это?

– О нем и его семье я ничего хорошего не слышала.

Ну разумеется, мама уже настроила себе здесь сеть доносчиц, которые наверняка работают просто идеально. Вообще я уже много раз видела примеры того, что женщина, не занятая делом, превращается в оружие массового поражения.

Наверняка к моей маме они приходили с удовольствием. Мама всегда была гостеприимной хозяйкой, угощающей вкусным кофе и красивыми пирожными. Ей же они приносили желаемое – сплетни.

– Его мать работает в палатке, у нее проблемы с алкоголем, – продолжает мама, ободренная моим молчанием, – оба сына непутевые придурки, без будущего.

– Мама! – возмущаюсь я. – Мы просто дружим!

– Не мамкай! Кто тебе ещё правду расскажет кроме меня? Этот небось соловьем разливается про то, какой он молодец. Это отребья, Лиза! Самого низкого пошиба! Занимается грязными делами всякими, все в деревне это знают! Ты никуда не денешь генетику, она всегда остается!

– Ну, тебе детей с ним и не крестить!

Мне ужасно обидно за Матвея, слова мамы больно ранят, но я знаю, что спорить с ней бессмысленно. Если она уже вынесла Матвею и его семье приговор в голове, то я только потрачу собственные нервы, начав скандал. Переубедить мне её не удастся.

Однако моя реплика пригвождает её в месту не хуже пощечины. Я снова чувствую себя маленькой девочкой под её строгим взглядом.

– Я на это очень надеюсь, – отчеканивает она.