Разрушь меня

Папа всегда был для меня мужчиной с большой буквы. Так как он оберегал нас с мамой, не каждый мужчина заботиться так о своей семье. И именно поэтому я понимала, что он должно быть чувствовал сейчас, когда подверг свою семью опасности. Ни к чему ему знать о моих страхах и переживаниях. Кто-кто, а он бы точно сделал все, чтобы оградить меня от этого.

– Кто были эти люди? – тихо спрашиваю я.

– Это папины партнеры… – начинает было мама, но отец её перебивает.

– Не надо, Кать, Лиза имеет право знать правду, – смотрит на меня пристально, – хотя бы то, что ей необходимо.

Из долгого «взрослого» разговора, в котором, честно признаться, я не поняла половины терминов, которые использовал отец, я поняла, что он взял займ не у тех людей. Очень большую сумму, от упоминания которой я едва не присвистнула. Хотя, папа занимался диллерством автомобилей, у него было своё представительство, отсюда и космические суммы.

Деньги были «черными», но процент меньше тех, что предлагали банки, потому отец и пошел на сделку вместе со своим партнером, дядей Костей, человеком, вхожим в наш дом. Более того, мы часто ездили отдыхать семьями. Как оказалось, их дружба не прошла испытания большими деньгами, и дядя Костя просто растратил часть взятых в долг средств.

Папа надеялся, что увеличенный оборот за счет вложенных денег, поможет ему быстро погасить долг, вот только благодаря «другу», этого не произошло.

Их бизнес приносил доход, но не такой, чтобы ежемесячно вносить оплату погашения данного кредита. Именно тогда отец испугался и перевез нас сюда, в Ласточкино. Он надеялся поправить дела удаленно, вот только «братки» нашли нас быстрее, чем он рассчитывал.

– Что мы теперь будем делать? – тихо спрашиваю я, когда папа заканчивает свою речь.

– Я разберусь, – с мягким нажимом на первое слово, отвечает отец, – я нас в это втянул, мне и разбираться. Не переживай, – он проводит рукой по моим волосам, – разного в жизни повидал, и не из такого выбирались, – ободряющая улыбка.

Мне очень хочется верить, что так оно и будет. Смотря в зеленые глаза папы, такие же, как и у меня самой, я понимаю, что он сдержит своё слово.

– Надо подумать, куда отправить на это время Лизу, – поджав губы, изрекает мама. Вижу по её лицу, что ей совсем не нравится то, что папа решил посвятить меня в положение дел.

– В смысле «отправить»? – голос предательски дрожит.

– Пока тебе лучше пожить… не в этом доме, – папа похлопывает меня по плечу, – мы с мамой подумаем, где ты сможешь пожить пока, плюс ты и сама говорила, что Ласточкино тебе не совсем по вкусу, поэтому, скорее всего, отправим тебя в Москву, к друзьям.

Еще несколько недель назад я бы просто взорвалась от счастья от это перспективы, но сейчас, передо мной стоит лицо Юли и Матвея. Я просто не могу, я не хочу отсюда уезжать так скоро. Мне нужно больше времени.

– Послушайте, – тихо начинаю я, унимая дрожь в руках, – я ведь могу пока пожить у Юли…

– Исключено, – папа отрицательно качает головой, – это слишком близко.

– Но ведь… – начинаю было я.

– Лиза, это не игрушки, – тон папа не повышает, но я понимаю, что спорить бесполезно, – если бы это не было необходимо, я бы не стал настаивать. Ты ведь знаешь это, милая.

И я знаю. Слезы наворачиваются на глаза, когда я как зомби бреду на второй этаж в свою комнату.

Последние недели я ведь только и молилась о том, чтобы покинуть Ласточкино. Что же, мечты, похоже, имеют свойство сбываться…

Глава 10. План спасения

Доводилось ли мне когда-нибудь говорить человеку о том, что я вижу его, всего скорее, последний раз в своей жизни?

Нет.

И надеюсь, что никогда такого пережить мне больше не придется.

Теперь я понимаю, почему люди уходят «по-английски». Просто это невыносимое чувство внутри, когда тебе приходится расставаться с кем-то в силу обстоятельств, но на самом деле, делать ты этого совершенно не желаешь. Все внутри тебя просто кричит о помощи, но обстоятельства сильнее желаний.

Думать о том, чтобы попрощаться с Матвеем, я помыслить боялась. Мне было не сложно, мне было невозможно это даже представить.

Юля позвонила как раз вовремя, чтобы выдернуть меня из того транса, в котором я пребывала.

Просто сидела, обхватив себя за плечи и раскачивалась из стороны в сторону, когда раздался звонок.

Я буквально подпрыгиваю и несусь к нему.

Наш дом погружен едва ли не в траур, поэтому любой звук кажется непереносимо громким.

– Алло!

– Лиза, господи ты боже, ты там на пробежке, что ли? – Юля хрустит чем-то в трубку. – Ладно, что бы ты не делала, я требую немедленной встречи! Матвей сказал, что виделся с тобой, а значит, мама тебя выпустила из заточения. Алло? Ты ещё там?

Раньше я немного уставала от извечной Юлькиной трескотни, но сейчас у меня аж слезы наворачиваются от того, что со временем я буду слышать её голос в трубке все реже и реже.

Я не дурочка, прекрасно понимаю, что моё появление в Ласточкино скоро позабудется. Забудет меня и Юлька, где-нибудь в автобусе, по дороге из Ласточкино в Копылово, она просто забудет меня вспомнить. Так вот и приходит конец дружбы, которая казалась нерушимой.