Разрушь меня

Юльку обижать не хочется, но и коротать вечер с этими ребятами кажется мне просто пыткой. Тем более, что Костина вообще про меня позабыла, фактически вися на Лёхе.

Мы таскаемся по поселку уже более часа, и я выкурила едва ли не половину пачки ментоловых сигарет. Во рту стоит неприятный привкус, а горло саднит.

Копылово – это какая-то смесь дачных домиков, полуразрушенных помещений и бетонных пятиэтажек. Всё это дополняется раздолбанными дорогами и тусклыми фонарями. Изредка попадаются продуктовые магазины возле которых тусуются полутрезвые мужики, и до моего слуха доносится отборнейший мат.

Ласточкино, на фоне всего этого, кажется мне едва ли не райским уголком.

– Хочу с тобой где-нибудь уединиться.

– Лёша! – Юлька игриво бьет его по плечу, и я молю всех богов, чтобы она отклонила это предложение.

Я надеюсь, что подруга вряд ли меня бросит, но вот попросить кого-нибудь из друзей своего парня отвезти до дома сестры, может вполне. Только этого мне крайне не хочется. Оставаться наедине с кем-то из них реально кажется мне не самой здравой идеей.

Юля с Лёхой уходят чуть вперед, и постоянно целуются по пути, а я, со своим конвоем по бокам, послушно плетусь сзади и наблюдаю за этим любовным сериалом, невольно становясь свидетельницей таких откровенных касаний, которых я бы видеть не хотела.

Когда кажется, что этот вечер уже ничто не может спасти, и мне остается только напиться вдрызг, чтобы хоть как-то дотерпеть до того момента, когда Лёха с Юлькой устанут друг от друга, меня сзади хватают чьи-то лапищи.

Взвизгиваю и выкрикиваю самое непристойное, что я только знаю.

Ребята дружно оборачиваются на меня, смотря то ли с удивлением, то ли с восхищением, ибо всё это время я строила из себя самую высокомерную девицу из всех возможных, чтобы Макс и Паша не дай бог не подумали, что могут попытать со мной удачи.

– Принцесса с характером, так тебя кажется называли? – он смеётся, смотря на меня глазами, от которых ёкает в животе.

Я помню его лицо, его взгляд, но не имя. Парень ухмыляется, понимая это:

– Сережа. Не обижаюсь, вокруг тебя столько поклонников вилось, что ты вряд ли меня помнишь.

Но он не прав. Он был тем самым нахалом, который забросил меня в грязнющую воду, сотворил «посвящение», так сказать. Даже сейчас я могу вспомнить его загорелые плечи и небрежный жест рукой, которым он поправлял челку.

Между тем, Сережа здоровается со всеми ребятами по-приятельски, обмениваясь шутками. Они явно не случайные знакомые, а потому во мне просыпается надежда, что он останется, и вечер станет хоть чуть-чуть приятнее.

– Куда собираетесь? – Сережа встает, образовывая вокруг себя полукруг людей. Я сразу понимаю, что он привык к этому. Про таких говорят «альфа», и мне чертовски приятно, когда он подмигивает мне правым глазом.

У Сережи мягкие волосы, удлиненная прическа, прикрывающая уши, челка, которую он поправляет уже знакомым движением, и невозможно притягательная улыбка. А ещё у него очень уверенные жесты, как у человека, который знает, что он делает и никогда не колеблется.

– Идём?

– Что? – тупо переспрашиваю я под аккомпанемент Юлькиных смешков.

Похоже на то, что я ушла в себя чуть глубже, чем мне того бы хотелось, пока проводила анализ симметричности Сережиного лица.

– В бар пойдешь? – улыбается объект моих размышлений.

– Какой? – опять туплю я, и Юлька, спасибо господи, стоящая позади ребят, уже откровенно ржет, прикрывая рот рукой.

– А вопрос-то хороший, – усмехается он, – сколько лет ходим, а называем «Погреб», хотя это такое, знаешь, междусобойчивое называние. Пошли, Лиз, заодно и узнаем.

Не дожидаясь моего ответа, Сережа разворачивает всю компанию в обратном направлении, как вожак стаи. Остальные послушным строем семенят за ним, стараясь выслужиться, рассказав шутку посмешнее. Вот ей богу, животный мир. Программу снимать можно, и без всяких там джунглей.

– Подвисла? – смеётся Юлька, когда ребята проходят чуть вперед за своим альфой, а мы немного отстаем.

– Не неси чуши, – бурчу я, хмурясь.

– Ага, как же! Я у тебя такого лица никогда не видела.

– Замолчи! – рассержено шепчу я, боясь, что нас услышат.

Юля продолжает нести всякий вздор, и я начинаю щекотать её, а она извивается, продолжая сбегать от меня, и делая большие глаза, кивая на Сережу. Я смеюсь и ношусь за ней вокруг ребят, молясь, чтобы он ничего не услышал. Ну или хотя бы не понял, про что это.

Весь путь мы так и преодолеваем вместе с Юлькой, смеясь и дурачась. Мне даже начинает казаться, что я поспешила вынести смертельный приговор этому вечеру.

Мы сворачиваем к отдельному строению из деревянных балок, в стиле странной избушки. Становится понятно, почему это «Погреб». Сережа открывает дверь, пропуская вперед всю компанию, и до меня доносится громкая музыка времен молодости моих родителей.

– «Теремок», Лиза, – шепчет Сережа, приобнимая меня за талию.

– Что? – я невольно вздрагиваю от его внезапной близости.

– Название такое, – улыбается он, – но мы были недалеко в своих сравнениях.