Разрушь меня

Кто-то в отчаянии бухает в дверь кулаком и шумно провозит его вниз. Новый стон. Некто тяжелый с размаху приваливается к двери.

Я вздрагиваю.

Адам приглаживает волосы.

— Адам! — орет кто-то, кашляя. — Пожалуйста, парень, если ты здесь…

Я замираю. Голос кажется знакомым.

Спина Адама напрягается в долю секунды. Рот приоткрывается, в глазах изумление. Он набирает входной код и поворачивает ручку, направив пистолет на открывающуюся дверь.

— Кенджи?!

Короткий хрип и заглушенный стон.

— Ты что, ползком полз?

— Какого ты тут делаешь? — Металлический щелчок. Сквозь узкую щель в двери почти ничего не видно, но Адам явно не рад гостю. — Кто тебя послал? Кто еще с тобой?

Кенджи ругается себе под нос.

— Погляди на меня, — требует он, хотя просьба звучит жалобно. — Ты решил, я приперся убивать тебя?

Адам некоторое время молчит. Пауза наполнена сомнением.

— Мне ничего не стоит всадить тебе в спину пулю.

— Не парься, брат, у меня уже есть пуля в спине. Или в ноге. Или еще где, не помню.

Адам открывает дверь.

— Вставай.

— Разрешаю тебе затащить меня в гости.

У Адама на щеках играют желваки.

— Не хочу твоей крови на моем ковре. Моему брату такого зрелища не надо.

Кенджи кое-как поднимается и входит, сильно хромая. Я уже слышала его голос, но никогда не видела лица. Хотя сейчас, пожалуй, не лучшее время для первых впечатлений. Веки отекшие, красные, сбоку на лбу глубокая резаная рана. Рассеченная губа еще кровоточит. Кенджи, видимо, ранен — он вздрагивает от боли и постанывает, наступая на ногу. Мускулистые руки в порезах и синяках. Одежда разорвана в клочья; он в одной футболке. Остается удивляться, как он не замерз насмерть. Первую секунду Кенджи смотрит мимо меня, но потом замечает по-настоящему.

Он останавливается, растерянно моргает — и расплывается в дурацкой улыбке, слегка подпорченной гримасой боли.

— Блин горелый, — врастяжку говорит он, глядя на меня. — Очуметь! — Он пытается засмеяться. — Ты с ума сошел…

— Туалет там, — обрывает его Адам.

Кенджи идет в указанном направлении, не сводя с меня глаз и едва не свернув себе шею. Он смеется громче, вздрагивает от боли и шипит.

— Чувак, ты убежал с чокнутой цыпочкой? Ты увел ненормальную девку? — спрашивает он Адама. — Надо же, а я решил, врут. Ты каким местом думал? Что ты с ней делать-то станешь? Неудивительно, что Уорнер хочет видеть твой труп — э-эй, больно, ты что?!

— Она не чокнутая. И не глухая, дурак ты этакий.

Дверь за ними с грохотом захлопывается, и я слышу, что они о чем-то спорят. Адам явно не хочет, чтобы я слышала, о чем он говорит с Кенджи. Равно как и его вопли.

Адам, наверное, вынимает из Кенджи пулю и обрабатывает раны, как умеет. У него неплохой запас средств первой помощи и сильные, умелые руки. Неужели он научился этому в армии? Скорее, лечил себя. Или братишку.

Медицинская страховка — мечта, с которой мы расстались давным-давно.

* * *

Я держу пистолет в руке почти час. Крики Кенджи доносятся из ванной тоже почти час. Я знаю, я люблю считать пролетающие секунды. Но вот который час, не знаю. В спальне Джеймса должен быть будильник, но я не хочу заходить туда без разрешения.

Я смотрю на пистолет, на гладкий, тяжелый металл, с удивлением замечая, как удобно его держать. Будто продолжение руки. Пистолет меня уже не пугает.

Меня больше пугает то, что я могу им воспользоваться.

Дверь ванной открывается, и выходит Адам с маленьким полотенцем в руках. Я поднимаюсь. Он коротко мне улыбается и открывает маленький холодильник, а в нем крошечную морозилку. Взяв пару кубиков льда, он заворачивает их в полотенце и снова скрывается в ванной.

Сажусь на диван.

Уже некоторое время идет дождь. Небо плачет о нас.

Адам снова выходит из ванной, на этот раз с пустыми руками, по-прежнему один.

Встаю.

Потирая лоб и шею сзади, он подходит к дивану.

— Прости, — говорит он.

У меня расширяются глаза.

— За что?

— За все, — вздыхает он. — На базе Кенджи был мне вроде приятеля. После нашего побега Уорнер приказал пытать его. Добивался информации.

Я подавляю крик.

— Клянется, что геройски молчал. Ему и нечего было говорить, он не знает ничего, но помяли парня сильно. Не знаю, сломаны у него ребра или сильный ушиб, но пулю из его ноги я вынул.

Я сжимаю его руку.

— Его подстрелили, когда он сбежал, — говорит Адам через мгновение.

Догадка взрывается во мне страхом:

— Следящая сыворотка!

Адам кивает, о чем-то думая.

— Возможно, она у него старая, не действует, но наверняка знать нельзя. Если бы сыворотка работала, Уорнер был бы уже здесь. Но рисковать мы не можем. Надо уходить, а до этого избавиться от Кенджи.

Я трясу головой, оказавшись в водовороте столкнувшихся потоков недоверия.

— Как он тебя нашел?

Лицо Адама каменеет.

— Он начал кричать прежде, чем я успел спросить.

— А Джеймс? — шепчу я, боясь спрашивать.

Адам опускает голову на руки.

— Как только вернется домой, уедем. А пока соберемся. — Он встречается со мной взглядом. — Я не могу оставить Джеймса. Здесь для него уже небезопасно.

Глажу его по щеке, и он приникает к моей ладони, удерживая ее. Закрывает глаза.

— Ну ни хрена себе…