Разрушь преисподнюю!

В ресторане гостиницы «Метрополь» инструментальное трио негромко наигрывало блюз. Было чистенько и уютно. Не Лас-Вегас, конечно, однако сносно вполне. Куроедов с майором Луганским занимали столик у эстрады. Невзирая на то, что была суббота и дело близилось к вечеру, заполнено было менее ползала. Официант, ощущая в приятелях солидную клиентуру, почтительно и беззвучно выполнял любой их каприз.

Отведав многочисленных закусок, Куроедов и Луганский перешли наконец к шашлыку из осетрины. Центр стола венчала опустевшая на две трети бутылка виски. Оба приятеля были, что называется, «тепленькими», но держались молодцами. Откинув со лба вспотевшую прядь, Куроедов кивнул на блюдо с овощами.

– Налегай на витамины, Юрик Способствует.

Из прически майора ФСБ не выбился ни один волосок. Мастерски орудуя ножом и вилкой, Юрий Васильевич отправил в рот ломтик подкоптившейся осетрины.

– Притормози со спиртным, Володь, – посоветовал он. – Ты за рулем все же. Если хотел выпить, зачем отпустил своего бобика?

– Ты про Гаврилыча? – хохотнул Куроедов. – Он не бобик, он верный Мухтар. А что касается выпить, так я не пьянею. Разве что чуть-чуть. Хлебнул до еды в «мерсе» бульона…

– Слыхал эти песни, – отмахнулся вилкой майор. – Только знаешь, Вова, я из сопливого возраста вышел и приключений на свою жопу не ищу. Во-первых…

– Ну да, – ввернул Куроедов, – ты у нас образец.

– …ты обещал подбросить меня домой. Не хотелось бы угодить в ДТП. А во-вторых, у нас общий бизнес, и тупо врезаться в столб ты не имеешь права. Пойми, Володь: торговать бульоном и пить бульон – вещи диаметрально противоположные. Знаю, что ты скажешь, – предупредил майор реплику приятеля. – Конечно, бульон – не наркота. Будь он наркотой, я бы и мараться не стал. Однако при всем при том…

– Юрик, о чем ты?! – вдохновенно перебил Куроедов. Его пухлые щеки раскраснелись, глаза поблескивали, длинные волосы живописно драпировали воротник сорочки. – Какое к дьяволу ДТП?! Это ж эликсир жизни! У меня в костях и в мышцах такие ощущения… передать не могу! Вчера, к примеру, я уронил из буфета фужер. Пока он падал, я дважды его коснулся и поймал за миллиметр до пола. – Толстяк победоносно взглянул на приятеля. – Как тебе такие возможности?

– Никак, – сухо ответил майор. – Предпочитаю шевелить мозгами.

Куроедов откинулся на спинку стула.

– Тут, Юрик, мы с тобой не совпадаем. Слава богу, мои упертые английские родственники…

Луганский приложил к губам палец, и возбужденный толстяк примолк. Официант расторопно убирал со стола лишнюю посуду, прихватывая остатки закуски. Приятели молча за ним наблюдали. Тихо звучал джаз.

Стоило официанту уйти, Куроедов столь же темпераментно продолжил:

– Хорошо мои родственники о свойствах бульона не подозревают. Для них он лишь исходный продукт в экспериментах.

– Кстати, о родственниках, – перебил Луганский, отправив в рот очередной ломтик осетрины. – Пора бы им ощутимо продвинуться, иначе… Ведь не для производства бульона я вытащил их из Манчестера.

Куроедов с вызовом откинул со лба прядь.

– Бульон, Юрик, имеет самостоятельную ценность.

Отложив вилку, Луганский разгладил усики. Взгляд его источал холод.

– Не для меня, Владимир Сергеевич. Для меня он также исходный продукт. Который, правда, мы эффективно утилизируем. Надеюсь, моя точка зрения вам ясна.

Глотнув виски, Куроедов полюбопытствовал:

– Что мне делать? Засунуть им шило в задницу? Ознакомь с методами Лубянки.

Майор тоже глотнул виски и вонзил вилку в остывающую осетрину.

– Володь, не юродствуй. Методы выбирай сам. Секи их плетью, танцуй перед ними канкан – дело должно двигаться. Извини за банальность, время – деньги. Тем более что…

– Деньги, между прочим, мои, – ехидно вставил Куроедов. – Или я что-то путаю?

Луганский будто не слышал.

– Тем более что, – продолжал он невозмутимо, – убийство этого Мак-Грегора чертовски напрягло ситуацию.

– Так уж и напрягло? Юрик, не набивай себе цену.

– Вовик, не будь идиотом. Мак-Грегор разыскивал Ньюгартов, об этом знает портье. Кто еще в курсе? Глеб Михайлович Грин – муж твоей зазнобы? Он ведь встречался с покойным. О чем они говорили?

– Вот и выясни – это твоя проблема.

– Благодарю за напоминание. Уж постараюсь. Но с кем еще делился Мак-Грегор своими заботами? Не забывай к тому же: покойник – британский подданный, и дело может не ограничиться стенами нашей конторы. Сколько времени, по-твоему, я смогу контролировать ситуацию?

На пухлом лице Куроедова растерянность смешалась с досадой. Он тяжело оперся локтями о стол.

– Черт возьми, умеешь ты утешить!

Майор пожал плечами.

– В утешители не нанимался. Шашлык вон ешь, холодный уже.

– Сэнк ю, нет аппетита.

– Ну-ну, Владимир Сергеевич, не все так плохо. Мне просто хотелось вас взбодрить.

– Юрий Васильевич, вам это удалось. Черт бы вас побрал!

У стола вновь появился официант, и приятели примолкли, как бы слушая оркестр.

– Кофе подавать? – услужливо осведомился официант.

– Угу, – кивнул майор ФСБ.

– Нет, – одновременно с ним буркнул Куроедов.

Получив столь разноречивые указания, официант замер с наклоном вперед. Куроедов махнул рукой.