Разрушай и подчиняй (ЛП)

Сразу улыбнувшись, он прижал меня к себе.

— Это было уравнение. Наше уравнение. Глупая вещь, над которой ты хихикала, когда я показывал тебе, какой классной может быть математика.

Мой разум остался опустошенным. Как будто моя семья была теперь свободна от сети, которая захватила мой разум, но остальное — оно все еще было в ловушке, все еще извивалось и пыталось сбежать.

Он отпустил меня, его большая ладонь опустилась мне на бедро.

— Посмотри. Убедись сама.

Я взглянула на пирамиду цифр, изображенных на моей коже. Я вспомнила ту самую ночь, когда проснулась в какой-то момент, и набросала уравнение, прежде чем оно вырвалось из моих снов. Но я все еще не могла вспомнить, откуда я его вспомнила или что оно означало. Оно так сильно зацепило изнутри скрытым смыслом, что я дала художнику отразить его на свей коже, чтобы никогда не забыть.

Мое сердце сжалось, когда Килл добрался до неравенства: I <3 U

— Ты знаешь, что это обозначает? — пробормотал он. — Ты помнишь?

Я покачала головой, желая вспомнить.

— Нет.

Он улыбнулся.

— Это идеальное математическое доказательство существования любви, написанное цифрами. У тебя были твои слова и стихи, у меня было это. И я, наконец, нашел способ сказать, что люблю тебя.

Я не смогла сказать ни слова.

— Я любил тебя большую часть своей жизни, а потом ты… ушла. Я не знаю, через что ты прошла, и я не знаю женщину, которой ты стала после этого, но я знаю, что никогда не смогу это остановить. Никогда не смогу игнорировать… — Его лицо исказилось, и он зарычал: — Я больше не буду с этим бороться. Слишком долго, я боролся и все кончено.

— Боролся с чем?

— С чувствами. Максимумы и минимумы жизни. Я так долго жил местью, но ты вернула свет в мой черный мир.

Я закусила губу, сдерживая вспышку счастья в своем сердце.

Килл продолжал:

— Так много всего нужно сказать. Столько ты не знаешь. Ты не представляешь, чёрт возьми, как протекала моя жизнь. Все, чего я когда-либо хотел, было отобрано у меня, и мне страшно подумать, что это случится снова.

— Этого не произойдет.

— Ты права. Не произойдет. Не в этот раз. На этот раз я буду держать тебя в безопасности и никогда не позволю тебе скрыться из виду, пока эти ублюдки не заплатят.

Мое сердце заколотилось. Мой вздох громко раздался в тихой комнате.

Наклонившись ближе, он выдохнул:

— Тебя это пугает?

Я покачала головой.

— Нет.

— А должно пугать.

— Я понимаю, что у тебя внутри творится… Темные вещи — болезненные вещи. Скажи мне. Что с тобой случилось?

Его глаза потеряли силу пламени, дымясь от похоти.

— Потом.

Я сглотнула, когда он погладил мою щеку и провел большим пальцем по моим губам.

— Я расскажу тебе все... но сначала мне нужно прикоснуться к тебе. Мне нужно убедиться, что все это реально.

Мои губы растянулись в легкой улыбке.

— Я реальная. Я твоя. Ты мой. Точно так же, как мы говорили годы назад.

Он вздохнул, его грудь резко поднялась.

— Боже, я скучал по тебе.

Его рука скользнула со щеки к затылку. Его глаза впились в меня, прижимая его душу к моей.

— Каждую ночь я мечтал поцеловать тебя. — Его взгляд упал на мои губы. У меня не было времени задыхаться или наслаждаться блаженным ожиданием поцелуя, пока его губы не прижались к моим.

Мое тело растаяло, став единым с его страстью и жаром. Его руки обвились вокруг меня, его сердце грохотало. Я прижалась сильней.

Его губы были одновременно шелковыми и шершавыми. Его язык гладким и крадущим. Я уступила глубоким поцелуям, пока они не стали угрожать моему дыханию и продолжению жизни. А я не хотела прерываться.

Самоубийство поцелуем — смерть в объятиях любимого — это был мой выбор.

Килл не прекращал целовать меня, касаться меня.

Мои пальцы покалывало от желания, изучить его мышцы, чтобы погладить и успокоить.

Я медлила.

Он не позволял ни одной женщине касаться его.

Он почувствовал мой трепет, прервал наш поцелуй, чтобы посмотреть мне в глаза.

— В чем дело?

Я рассмеялась.

— Можно…ммм, я могу прикоснуться к тебе?

Его взгляд вспыхнул, и нежное выражение его лица успокоило меня.

— Клео, прикоснись ко мне. Только ты когда-либо имела эту привилегию. Я так много лет умирал, чтобы снова почувствовать на себе твои пальцы. — Его голос стал хриплым. — Я был готов провести остаток своей жизни без прикосновений, зная, что ты мертва. Я был сломлен ... человек, который не может вынести чужие прикосновения. — Он тихо усмехнулся. — Каждый раз, когда я так жаждал общения, встречал женщину, я заканчивал тем, что чуть не убивал ее за то, что она не была тобой. Я облажался, Клео. Чертов хаос.

О боже.

Мое сердце взорвалось, когда его губы вернулись к поцелую, похищая мой ответ. Мои руки легли на его спину, лаская каждый дюйм, до которого я могла достать.

Он придвинулся, прижимая меня к своему телу и вжимая сильный жар своего члена в мое голое бедро. Он толкнулся один, два раза, посылая восхитительное ощущение желания через мой живот до глубины души. Мои соски сжались, когда его сердце коснулось моего бока.