Разрушай и подчиняй (ЛП)

Каждый дюйм моего тебя кричал, требуя внимания. Чувствительность была и благословением, и проклятием, когда я стала влажной от его поцелуев.

Это было не так, как раньше. Это было сильнее. Намного, намного сильнее.

Его пальцы переместились мне на грудь, сжав один раз, прежде чем наклониться и втянуть губами мой сосок.

Мои глаза закрылись; похоть растекалась по всему телу.

Я извивалась, когда его горячий язык кружил с восхитительным сочетанием посасывания и поддразнивания. Он пробормотал:

— Я так сильно хотел тебя тогда. Я был глупым дураком, что отказал тебе.

Я застонала, схватив его за волосы и дрожа от блаженства, запуская ногти в густые длинные пряди.

— Может быть, если бы ты знал, какая я на вкус, ты бы узнал меня, когда впервые взял.

Его зубы коснулись моего соска, и у меня перехватило дыхание.

— Я так сильно хотел быть твоим первым. Чтобы ты была моей.

Он внезапно остановился, прижав лоб к моей груди и обвивая дрожащие руки вокруг моего тела.

— Я так сожале ...

Я дернула его за волосы, не давая ему снова извиняться.

— Не надо. Я не хочу этого слышать. Сейчас, прямо здесь, прямо сейчас, это наш первый раз. Больше никого не существует — прошлое, воспоминания, месть. Ничего из этого не имеет значения. Больше не имеет.

Он нахмурился и закусил губу. Восхитительные длинные волосы закрывали его глаза.

— Черт, меня возбуждает, когда ты контролируешь ситуацию. Так было всегда. Даже когда ты была властным десятилетним ребенком.

Я рассмеялась, пораженная тем, что напряженный сексуальный момент мог иметь так много сторон.

— Ты фантазировал обо мне, когда тебе было тринадцать, а мне десять? — я игриво сморщила нос. — Это просто отвратительно.

Он усмехнулся.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. Я не хотел тебя подобным образом. Я просто не мог ... я не мог тебя понять. Я не мог выбросить тебя из головы — не потому, что ты была такой миленькой со своими вьющимися рыжими волосами и свирепыми зелеными глазами, а из-за твоего чудовищного отношения.

Его руки скользили по моей грудной клетке, а большой палец обводил впадину моего живота. Он продолжал двигаться, накрывая шрамы и краски.  Его глаза горели, опьяняя меня, и желание продолжать разговор быстро исчезло.

Моя спина выгнулась под его прикосновениями.

Он прошипел, прижимая свой пульсирующий член ко мне.

— Мне нужно быть внутри тебя, Клео.

Мои глаза закрылись, когда произнес мое имя. Тело наполнилось дрожью, наконец узнав, где мой дом.

В его руках. В его сердце.

— Тебе это нравится? — пробормотал он. — Тебе нравится, когда я называю тебя Клео? Моя Клео?

Я застонала, когда его губы скользили по моей скуле и по шее.

— Хочешь узнать, что я собираюсь сделать с тобой, Клео? Я буду облизывать каждый дюйм, вдыхать каждую частичку, а потом я буду медленно погружаться в твой жар и заставлять тебя кончать, обхватив ногами мой зад.

Мои веки были настолько тяжелыми, что я изо всех сил пыталась открыть их, чтобы заглянуть в его глаза.

— Ты хочешь, чтобы я обхватила тебя ногами?

Он кивнул, его красивые губы стали влажными и раскраснелись.

— Я хочу, чтобы твоя грудь была напротив моей. Я хочу, чтобы твои руки крепко обнимали меня, и я хочу, чтобы ты дышала мне в рот. Я хотел, чтобы ты прикоснулась ко мне с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Дай мне то, от чего я постоянно отказывался, потому что я не воспринимал другую женщину, занимающую твое место.

— Я люблю тебя! — заревел он на всю территорию. Солнце впиталось в его темные волосы, гладкие шелковистые прядки были в беспорядке от наших поцелуев за гаражами.

— Я тоже тебя люблю! Не опаздывай сегодня вечером.

Он ухмыльнулся, махнув рукой один раз, прежде чем забежать в свой дом.

У меня перехватило дыхание. Это был последний раз, когда я его видела?

Меланхолия и растерянность угрожали уничтожить жар в моем сердце. Я обняла его за шею, притянув к себе.

— Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза, когда войдешь в меня. Я хочу, чтобы ты увидел, как твое тело влияет на мою душу.

Он застонал, крепко меня поцеловав. Его губы были оружием, его язык — инструментом, заставляющим меня корчиться от желания.

Я хотела, чтобы он занялся со мной любовью.

— Я хочу украсть твое дыхание, чтобы ты могла жить, только когда я дышу для тебя. Агония в его голосе глубоко ранила меня. Ему причинили так много боли.

Я прошептала:

— Я хочу, чтобы ты вошел в меня, чтобы я могла претендовать на часть тебя.

Его глаза вспыхнули, пока он нежно целовал меня.

— Ты не знаешь, под защитой ли ты.

Я покачала головой. Я вспомнила. Случайная память прояснилась.

— Мне поставили спираль несколько лет назад. Я не могу забеременеть.

Его глаза вперились в мои. Он не спросил, почему я приняла такие серьезные меры, чтобы никогда не забеременеть. Он не спросил, сколько у меня было любовников. Он просто прижал меня крепче и вздохнул: