Разрушай и подчиняй

Моя спина напряглась, но я улыбнулась, не боясь их, потому что я росла среди похожих братьев, в другом месте, в другое время. Я была такой же частью этого мира, как и любой другой, более того: запах бензина и грохот мотоцикла были колыбельной из моего прошлого.

Страх быстро овладел мной.

Так почему, если ты пришла из этого мира, ты так боишься его?

Мои пальцы изнывали от желания вцепиться в волосы и хорошенько потянуть их. Вопросы накапливались, а ответов все не было.

Парень-зажигалка спокойно встал, вытер губы, допил оставшееся пиво и обошел вокруг стола, чтобы выйти. Его братья не подняли глаз, сосредоточившись в ожидании моих слов. Но я не могла смотреть куда-либо еще.

Открыв дверь, он обернулся, карие глаза встретились с моими. Он оскалился, посылая дрожь по моей голове. Его глаза кричали о том, что он не закончил со мной. Все, ради чего он похитил меня, еще не свершилось.

Снисходительно взмахнув пальцами, он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Мое сердце колотилось в груди.

Тебе необходимо вспомнить. Срочно.

Мое время со скрежетом подходило к концу. Меня продадут. И у меня никогда не будет второго шанса. Я должна бороться.

Мо толкнул мою лодыжку под столом.

— Расскажи нам. Жестоко заставлять мужчину ждать.

— Да, это называется синие яйца, — пошутил проспект.

Мужской смех прокатился по комнате.

Сделав глубокий вдох, я ответила:

— Вы хотите деталей...

— Черт, да!

Грассхоппер ухмыльнулся.

— Однууу маленькую пикантную деталь. Давай же, расскажи.

В памяти пронеслось все, что делал Килл, все, что он заставил меня чувствовать, сокрушительность, которую он скрывал под угрюмой резкостью.

— Ладно, одна деталь. Когда он возил меня за покупками, то прижал к стене в примерочной и поцеловал так сильно, что зубами прокусил мою губу.

 В животе затрепетало от воспоминаний, страсти, смятения и больше всего от желания.

Смех затих, мужчины переглядывались со странным выражением на их лицах.

Мо наконец пробормотал.

— Как трахал. Расскажи об этом, но не лги.

Грассхоппер бросил на меня взгляд, повернув лицо, со ртом, набитым пиццей. Я не могла прочитать посыл в его глазах.

Ложь в том, что он поцеловал меня? В это так сложно поверить?

Да, если то, что сказал Грассхоппер, верно. Скованная, со связанными глазами, без прикосновений — единственный способ, который Килл использует женщину, когда спит с ней.

У меня пропало всякое желание откровенничать с ними, позволяя своей душе утопать глубже и глубже во тьме беспамятства. Это не их дело, что их президент делал со мной. Тем более мои ответы их не устроили. А я хотела сохранить эти драгоценные воспоминания — они были моим единственным светом в темноте.

— Попробуй еще раз, тыковка. Что-то правдоподобное на этот раз, — сказал толстяк, вытирая рот от пиццы.

Сжав кулаки под столом, я сказала:

— Что происходило в квартире Килла…

— …не ваше собачье дело.

Этот голос. Гладкий, но сиплый. Глубокий и мощный. Словно землетрясение — его слова с силой разносились по всей комнате.

Осознание наэлектризовало волоски от спины до шеи. Каждый дюйм моего тела гудел.

Комната затихла. Невероятно затихла.

Я развернула кресло. Мое сердце вспыхнуло искрами и кометами.

Лицо Килла было закрытым и злым, кулаки упирались в бока. Его глаза налились кровью, на лице были заметны синяки. Исчез собранный, жесткий президент, на смену ему пришел уязвимый мужчина в поисках насилия.

— Я поручил тебе сделать одну вещь, и что я, бл*дь, вижу, когда возвращаюсь?

Все в нем говорило о ярости: его взъерошенные волосы, пахнущие ветром и солью, и изрезанная кожа, отчетливо пропахшая алкоголем.

Где он был? С кем подрался?

Килл так ни разу и не взглянул на меня. Вместо этого он направил свой гнев на Грассхоппера.

— Я вижу ты опять ослушался меня, да еще и кормишь чертову девку?

Моя спина напряглась. Я хотела накричать на него, чтобы он поговорил со мной, но губы оставались крепко склеенными.

Грассхоппер стоял, вытирая руки о полинявшие джинсы.

— Эй, През. Я виноват. Она была заперта в той комнате несколько дней. Я почувствовал, что важно дать ей глотнуть немного свежего воздуха, понимаешь?

Мо взглядом сверлил мой затылок, но я не отводила взгляда от Килла. Я упивалась всем, от его окровавленных костяшек до пятен травы на джинсах. Мой разум был полон всяких мыслей о том, что он делал последние два дня.

Я скучала по нему.

Я хотела позаботиться о его новых травмах так же, как и в первую ночь, когда меня привезли. Я хотела исцелить его — исправить то, что довело его до такого состояния.

Возможно, он не дрался? Может, это была самооборона?

Мою голову заполнили ужасные мысли о том, что его обидели другие.

Бессознательно я наклонилась вперед, приблизилась к нему так же, как прилив стремится к луне.

— Ты ранен.

Его ноздри раздулись, между нами возникло напряжение, будто мы никогда не касались друг, не целовались и не трахались.

Моя кожа покрылась жаром, а душа растаяла под его пристальным взглядом.

— Какого хрена ты позвал меня, Хоппер? Ты знаешь план. Ты знаешь, почему я решил именно так. — Килл запустил руку в свои спутанные волосы, все еще отказываясь смотреть на меня.