Разрушай и подчиняй

В конце концов, это было непросто. Девушка, которую он любил, девушка, которую он думал, что он убил, девушка, из-за которой он попал в тюрьму, вернулась. Живая. С амнезией, не помнящая о том, как и где она жила, но вернулась, здорова и абсолютно подготовленная к разговору.

Этого было достаточно, чтобы сбежать.

Но любовь должна была пересилить все, что бы это не значило. Не так ли?

Я прождала больше часа, но он так и не вернулся.

Тогда я зашла в его дом, тихо и осторожно, в поисках самого странного человека, которого я когда-либо знала. В течение часа я искала, но никого не нашла.

Он исчез.

Боль, причиненная мне, была равносильна тому, чтобы быть ненужной и проданной. Что он увидел такого, что спас меня. а потом испарился, словно я заразная и должна быть в карантине?

Почему он поцеловал меня, излив в мою душу каждую частичку своего сердца, а затем ушел?

Это бессмысленно.

Не нужен смысл, когда кто-то сломлен.

С тяжелым сердцем я устремилась удовлетворять другие потребности.

Приготовленный ужин, паста с лососем, любезно доставленный Киллу, я ела

в одиночестве, глядя в пространство. Мой слух напрягался от самых обычных звуков, надеясь, что он присоединится ко мне. Но он действительно исчез.

После я направилась в его кабинет, где я села в его кресло, разглядывая произведения искусства из математических уравнений , умоляя мой разум сжалиться и показать мне что увидел Килл.

Это все было связано с математикой. Все связано с домашней работой и украденными прикосновениями.

Но мой мозг игнорировал мои подсказки, отказываясь от воспоминаний и фрагментов моего предыдущего мира.

Только когда усталость утащила меня спать, я села на край матраца — тот самый матрац, на котором Килл взял меня в третий раз, — и моя вялость превратилась в гнев.

Я скрестила руки.

Нет.

Я не позволю ему так играть со мной. Больше я не позволю ему снова бороться с моим разумом. Меня долгое время держали в темноте.

После того, как он ко мне относился. После того, как хотел продать меня?

Он не имел права сбегать. Он обязан был встать лицом к лицу со мной. Его делом было выслушать меня, проклинающую его и его сломанный разум.

Настало время правды.

Пора ему отрастить яйца и поговорить со мной вместо того, чтобы убегать. Настало мое время, чтобы навести порядок внутри моего разума.

Собрав все оставшиеся силы и храбрость, я встала во весь рост перед зеркалом в гардеробной.

Скинув с плеч его куртку, я улеглась на мягкий ковер. Сразу соскучившись по его запаху — мягкого мускуса, свежего ветра и соли.

Тогда я сжала губы, и мои зеленые глаза стали яростными в зеркальном отражении, я развязала веревочки на бедрах и сбросила остатки золотого бикини на пол.

Голая.

Мое сердце пропустило удар, когда я осматривала каждый дюйм моей плоти. От макушки до кончиков пальцев ног, я заставила себя разглядеть чужестранку в зеркале. Начиная с моих шрамов, я отследила сморщенную кожу, щекоча, щипая в поисках ощущений в некоторых местах. Моя кожа не трепетала или не реагировала — нервные окончания были уничтожены. Пустота была жуткой, и я быстро встряхнула пальцами, желая не обращать внимания на уродство и прикоснуться к своей татуировке.

Он не разглядывал мои шрамы.

Подойдя ближе к зеркалу, я выгнула спину, и мое татуированное бедро отразилось в центре. Я наклонилась вперед, косясь на черные символы, образующие форму алмаза.

— Не так же. Господи. Что у тебя в голове?

Я хихикнула.

— Там стихи. Слова, слова и слова.

— Слова тебя не обогатят.— Его голос был строгим, не но лишенным улыбки. Я хотела посмотреть и увидеть любимого мальчика, но мое внимание было приковано к расчерченной бумаге с моим домашним заданием.

— Слова бесценны. Это богатство души.

Мальчик вздрогнул рядом со мной. Он неловко скрестил ноги.

— Это очень мудро для тринадцати лет.

Я пожала плечами. Я говорила много раз.

— Возраст не имеет значения, когда ты столько знаешь.

Я посмотрела в его ярко-зеленые глаза. Глаза моего любимого ночного кошмара и похитителя моих снов.

 Я подняла голову, влюбленная и уверенная в том, что он мой. Я почувствовала сексуальное напряжение, возникшее между нами.

— Возраст не имеет значения, когда два человека хотят друг друга.