Разрушение

Он скрутил клитор, и я снова закричала от удовольствия и боли. Я была близко. Так близко, что когда он снова потер клитор, я кончила, стоя посреди двора.

— Встань на колени, — приказал он.

Я встала, будто меня толкнули невидимыми руками, приземлившись на мягкую землю.

— Ползи к конюшням.

Со штанами на середине бедра и рубашкой, задранной до плеч, я поползла, глядя на усеянную листьями землю, задрав задницу вверх, чувствуя человека позади меня.

В последний раз, когда я была в таком положении…

Я сказала «нет».

В последний раз, когда я стояла на руках и коленях в небольшом лесу, меня изнасиловал психопат. Но мне не нужно было об этом думать. Это будет иначе, потому что я с Диконом. Я почувствовала давление на спину. Он толкнул меня ногой. Это было унизительно, но я была в безопасности и возбуждена тяжелым покалыванием ниже талии.

В каком-то смысле мне было скучно. Я хотела уйти, потому что это было более эффективно, и хотела поговорить с ним, невзирая на свое раздражение. Хотела просто трахаться. Просто покончить с этим.

Обжигающая боль на моей заднице оказалась неожиданностью.

— Ползи, котенок, — он снова ударил по моему заду ремнем. — К двери.

Я была потеряна в этом действии. Моя киска ощущалась тяжелой от влажности и похоти. Отказавшись от всех претензий на контроль, я взорвалась от желания.

Когда достигла конюшни, листья и грязь сменились деревянными досками.

— Остановись, — сказал Дикон.

Я послушалась. Он обошел вокруг меня, и я видела его грязные сапоги и отвороты джинсов. Он позволил концу ремня свисать перед моими глазами.

Затем присел.

— Посмотри на меня. — Его лицо было совершенно спокойным и властным. Голос звучал ровно и уверенно. — Ни один мужчина не сможет стать для меня угрозой. Не тогда, когда дело касается тебя.

— Да, Мастер.

Он нежно завязал ремень вокруг моей шеи, продев конец через пряжку. Он напомнил мне знак безопасности, который мы всегда использовали, когда мне чем-то закрывали рот.

— Щелкни пальцами, чтобы прекратить это.

И одним движением, столь быстрым и уверенным, он дернул его, пока не перекрыл мне воздух. Он поднял меня на колени, расстегнул джинсы и достал свой красивый член.

Только тогда позволил мне вдохнуть.

— Твое лицо — мое, для того, чтобы я мог его трахнуть. Открой рот.

Он крепче сжал застежку на затылке и сунул член мне в горло. На вкус он был как пот и кожа. Я держала рот открытым, пока он входил, используя ремень в качестве рычага, тяня мою голову туда, где он ее хотел. Удерживая ее на месте, когда погружал член глубже в мое горло повторными толчками. Мир потемнел, и он ослабил ремень, позволив мне вдохнуть, и начал снова.

В тот момент я отсутствовала. Боже, мне и правда было это нужно. Нужно было лишиться воли, не существовать без его удовольствия.

Он кончил мне в горло, липкая и горячая сперма коснулась языка. Я дышала через нос и принимала все, потому что это принадлежало мне.

Когда он закончил, то отпустил ремень, и я упала на четвереньки. Мои штаны все еще были вокруг бедер.

— Я думала, что я не сабмиссив. — В моих словах звучало смущение, я пыталась быть нежной. Это было отвратительное время, чтобы попытаться доказать, что доминант ошибается, но я не могла ничего с этим поделать.

— Я чувствую на тебе наркотики. И знаю только один способ передать сообщение.

Мой скальп закололо, когда он взял меня за волосы и потащил вперед, роняя меня на ковер возле деревянного креста в форме Х, встроенного в стену. На каждом конце свисали регулируемые манжеты, и я расплавилась, когда он подтянул мое запястье к манжете и закрепил его. Он стоял надо мной, по-прежнему держа ремень в одной руке, и глядя на свое имущество. Я ненавидела себя за то, что разочаровала его, и в то же время чувствовала себя в безопасности.

— Не сдвигай ноги и не кончай, — сказал он. — Ты будешь сидеть с раздвинутыми ногами, и я позволю тебе кончить, когда разрушу тебя.

Он оставил меня и закрыл за собой дверь. 

ГЛАВА 20

Дикон

Была причина, по которой я не трахал тебя в течение нескольких месяцев, когда мы встречались. Мне нужно было, чтобы ты контролировала себя, прежде чем я взял бы этот контроль. В противном случае много усилий было бы потрачено впустую. И ты не казалась мне сабмиссивом. Ты представляла собой идеальное тело для связывания узлов и, благодаря верховой езде знала, как контролировать свои ноги и руки, но ты не казалась по-настоящему покорной.

Поэтому я наблюдал. Контролировал тебя в течение этого времени.

То, как ты настроилась. Как встала на колени для меня. Фиона Дрейзен. Мы содрали с тебя скромную сексуальность, и ты оголилась передо мной. Из-за твоей публичной персоны ты была более обнаженной, чем все, кого я видел раньше.

Ты ослепила меня, как яркий свет ночью.

Я сказал, что собирался разрушить тебя, и в ночь, когда я это сделал, я совершил самую большую ошибку в своей жизни. 

ГЛАВА 21

Фиона

Два года назад

— Разрушение покорности — это не действие. Не результат. Разрушение — это процесс.