Разрушенная

– Теперь по чашке чая и поболтаем, – говорит она и ставит чайник на плиту. – Стеф осталась в городе, поэтому мы можем некоторое время побыть наедине. – Она разливает чай, и мы усаживаемся рядышком на табуретки.

– Мне надо кое-что тебе сказать, – начинаю я и смущаюсь.

– Что такое, Райли?

– Прости, но я подписала контракт с КОС.

Я приготовилась к ответной реакции, но она прихлебывает чай и смотрит на меня спокойным взглядом.

– Я знала, что подпишешь. Хотя тебе известно, что я не в восторге от национальных парков. То, чем они там занимаются, бывает опасным. А если ты попадешь в исполнительные органы, где сотрудники проходят усиленную проверку, будет вообще катастрофа. Но мы выждем и посмотрим, куда тебя распределят: пока нет смысла волноваться, правда?

Мое удивление перерастает в шок. Это так не похоже на ту реакцию, которую я ожидала.

– Спасибо, мама, – шепчу я.

И ее лицо расцветает улыбкой. Она протягивает руку, но вместо того, чтобы обнять меня, как вчера, касается моей щеки. Моргая изо всех сил, встает, идет к стойке позади нас и достает коробку.

– У меня есть кое-что для тебя. – Открывает ее и достает маленькую черную прямоугольную штуку.

– Что это?

– Смотри, это камера. Эти новые такие умные. – Она нажимает маленькую кнопку, и объектив со щелчком открывается; видны линзы и несколько контрольных индикаторов. Камера совсем маленькая, всего несколько пальцев в ширину. Стелла показывает мне, как она работает. – Я вот что подумала: если тебе придется бегать каждый день, ты сможешь делать фотографии и потом показывать мне, чем вы занимаетесь. Можем вместе начать новый альбом. Правильно?

– Спасибо, – говорю я и делаю несколько снимков Паунс, сидящей у наших ног, фотографирую Стеллу и разные участки кухни. Потом встаю рядом со Стеллой, вытягиваю руку и делаю совместный снимок. Она объясняет, как демонстрировать фотографии, нажимая на кнопку и проецируя их на поверхность, и после нескольких щелчков – вот они мы, стоим рядом и улыбаемся на кухонной стене.

– Ах да, я еще кое-что для тебя принесла. – Она лезет в карман. – Сделала копию ключа от шкафа с альбомами, чтобы ты могла их посмотреть, когда захочешь. Только запирай шкаф, а ключ убирай подальше. Не хочу, чтобы кто-нибудь забрался туда, понимаешь?

Она протягивает ключ, я сжимаю его в руке, потом кладу в карман. Чувствую себя виноватой: ведь она не знает, что я уже открывала шкаф. Вспоминаю, что собиралась спросить про убранные из альбомов фотографии папы, но не могу заставить себя. Не сегодня. Не сейчас, когда мы так ладим друг с другом.

– Что ж, пока достаточно, у меня еще дела, – говорит Стелла. – Сегодня у Элли день рождения. Хочешь помочь мне украсить торт?

Торт на день рождения Элли не такой замысловатый, как во времени моего детства: трехслойный шоколадный торт с шоколадной глазурью, с затейливыми глазурованными цветочками, украшающими верхнюю часть, и двадцатью свечками. Он очень вкусный, и у всех хорошее настроение, даже Мэдисон воздерживается от ненужных замечаний. Она объявила, что причина ее доброго настроения заключается в следующем: у нее единственный свободный уик-энд в этом месяце, и поэтому завтра мы с ней отправляемся на групповую прогулку на Кэтбеллз вместе с Финли.

Позже я узнаю, что Элли – страстный садовод и очень польщена тем, что цветы на торте были скопированы с тех, которые она вырастила в саду прошлым летом. И я даже чувствую в душе легкую зависть.

Глава 12

Когда на следующее утро мы с Мэдисон идем к автобусу до Кезика, это наконец-то происходит: начинается снег.

Подняв руки к небу, я танцую на ходу.

– Сумасшедшая, – говорит она.

– Просто я на самом деле люблю снег. Сама не знаю, почему.

Она пожимает плечами:

– Я в основном терплю его. Но было бы прекрасно, если бы сегодня он пошел посильнее, чтобы эту глупую прогулку отменили.

– Мне казалось, ты хочешь идти.

Мэдисон не отвечает; смотрю на нее.

– Ага. Понятно, увлечена не столько прогулкой, сколько Финли.

Ухмыляется. Потом смеется:

– Может быть.

– Как у вас дела?

Мэдисон морщит лоб:

– Трудно сказать. Это же Финли. – Как будто этим все сказано.

– И?..

– Он известен тем, что меняет подружек каждые пять минут. Он – Финли-кокетка.

Мы доходим до шоссе и останавливаемся в ожидании автобуса.

– Ты ошибаешься, – говорю я. – Может, он был таким раньше, но ты ему действительно нравишься. Когда он на тебя смотрит, это видно по глазам.

Румянец на ее щеках становится гуще, но она не отвечает, поднимает руку и сигналит показавшемуся автобусу.

Мы приезжаем в город и идем к Дискуссионному залу. Здесь образовалось небольшое скопление людей, одетых, как мы, в теплые костюмы для прогулок. Здесь же Финли и человек с планшеткой, представляющийся Джоном; он записывает всех прибывающих.

Финли видит нас и машет. Он диктует Джону наши имена, потом подходит.

– Ну-ну, глядите-ка: Коротышка и Суперкоротышка. Вам лучше держаться поближе ко мне.

– Почему это? – спрашивает Мэдисон.

– Если снег не прекратится, вы можете утонуть в сугробе. Мы не хотим потерять вас там, наверху.