Разрушенная

Обхожу на ощупь темную комнату. Большая кровать. Письменный стол. Стул. Платяной шкаф. Открываю, шарю внизу и обнаруживаю под обещанными одеялами и подушками что-то холодное и продолговатое с переключателем. Фонарик. Включаю.

— Спасибо тебе, таинственный незнакомец, — шепчу я про себя.

Обследую комнату еще раз, теперь уже с фонариком, и решаю, что единственное безопасное место — это, собственно, сам шкаф, оказавшийся на редкость просторным. Что, если я усну и не проснусь до ее прибытия?

Раскладываю на полу подушки, расстилаю одеяло. Закрываю дверцу, но чувствую себя, словно в камере, и приоткрываю.

В том, что проснусь до ее прихода, я не сомневаюсь; вопрос в другом — смогу ли вообще уснуть.

Какое-то время смотрю на стенку, думаю, что сказать доктору Лизандер, чтобы убедить ее рассказать все, что она знает, повторяю слова, репетирую сцену. И наконец закрываю глаза. Что там поделывает Бен? Прикусываю губу. Надеюсь, он не думает, что я избегаю его или не хочу быть с ним. Скажут ли ему, где я, если он спросит?

Засыпаю нелегким, беспокойным сном. Снятся шкафы: те, что у Стеллы, полные фотографий и завернутых в ткань воспоминаний; узкие и тесные колледжские, в которых не спрячешься.

Щелк…

ГЛАВА 31

Негромкий стук двери… шаги…

Вздрагиваю и открываю глаза. Хорошо, что ночью в какой-то момент я все-таки закрыла плотно дверцу шкафа.

— Да, поставьте здесь. Спасибо. — Голос доктора Лизандер? Другой голос, мужской, спрашивает, нужно ли ей что-нибудь еще. — Нет, спасибо. Немного покоя и тишины.

Но, как говорится, не всегда получаешь то, что хочешь.

Дверь закрывается… шаги по комнате…

Делаю над собой усилие, стараюсь стряхнуть остатки сна — рано уснуть не получилось. Щурюсь, всматриваясь в тусклые цифры часов. 7.40? О нет, нет. Она опоздала. У нас совсем мало времени.

Но я стою на месте. Молча, неподвижно. А если ошиблась? Если она вот сейчас увидит меня и поднимет тревогу. Нет, она так не поступит. После всего, через что мы прошли… Или все же поднимет?

Прислушиваюсь. Надо все же убедиться, что в комнате никого больше нет.

Короткий металлический звук — замок чемодана?

Теперь или никогда.

Толкаю дверцу и приникаю к щели — доктор Лизандер приближается и открывает дверцу шкафа.

— Доктор Лизандер?

От неожиданности она подпрыгивает едва ли не на фут.

— Это я, Кайла.

— Что? — Она уже повернулась наполовину к двери, но все же успевает посмотреть и узнать меня. Я поднимаю руки, показываю, что оружия у меня нет. Глаза у нее широко открыты, лицо бледное, но во всех прочих отношениях доктор осталась собой: очки с толстыми стеклами, длинные темные волосы — вот только серебряных прядей добавилось — перехвачены на затылке. Глаза, видящие тебя насквозь. Она берет меня за руку и вытаскивает из шкафа. Я стою рядом с ней.

— Кайла? — Доктор Лизандер улыбается. — Неужели действительно ты? Твои волосы… Но это и вправду ты! — И тут она делает то, чего никогда не делала раньше: притягивает меня к себе и крепко обнимает. Потом, словно осознав, что натворила, быстренько опускает руки.

— Мне сказали, что ты умерла.

— Извините. Я в порядке.

— Зачем они так делают? — Она качает головой. — Как ты сюда проникла? Почему прячешься в моем номере? Что происходит?

— У меня очень мало времени. Мне нужно задать вам несколько вопросов, но прежде я расскажу, где была. — Прошлой ночью я поняла, что, если не расскажу ей о том, что узнала и почему мне нужно знать больше, она никогда не сделает того, чего не делала раньше. Я должна назвать ей причину и, как было у нас всегда, обменяться информацией. — Я была у той, кого считала своей матерью. Я ведь уже говорила вам, что террористы выкрали меня из семьи, похитили у матери, когда мне было десять. Я нашла ее, но вскоре после прибытия туда узнала, что она не настоящая моя мать.

— Объясни.

— Меня отдали ей еще маленькой, когда ее собственный ребенок умер. Она воспитывала меня до десяти лет, но не знала, кто мои родители. Ее мать — Инспектор по контролю за несовершеннолетними, так что, возможно, меня забрали из приюта. Больше я узнать не успела — меня раскрыли, пришлось спешно бежать.

Сформулировать эту часть истории было нелегко. Я не могу посвятить ее в детали, не могу сказать, где я сейчас и с кем. Одно дело рисковать собой, совсем другое — теми, кто помог мне.

— С тех пор я с друзьями. Один из них узнал, что на более высоком уровне безопасности я значусь не как Джейн Доу, а информация о моей ДНК засекречена. Кто я? Скажите, если вам известно хоть что-то; я должна знать.

Доктор Лизандер смотрит на меня настороженно и в то же время задумчиво.

— Зачем тебе это?

— А разве вам не хотелось бы знать, кто вы?

Доктор пожимает плечами: