Разрушенная невеста

   Была глубокая, морозная ночь, когда они вошли в деревеньку; кругом было полнейшее безмолвие, так как все давным-давно спали, и нигде не видно было ни огонька.

   Путники постучали в оконце первой попавшейся избы, но в ответ услыхали только один собачий лай, нарушавший ночную тишину. Тогда Захар и руками и ногами застучал в ворота, и на этот раз со двора послышался заспанный, сердитый голос:

   -- Кто стучит в ночной час?

   -- Укрой, добрый человек, от морозной ночи, пусти переночевать! -- попросил Захар.

   -- Проходи дальше, не тревожь -- все равно ночью никого не впущу.

   -- Мы тебе заплатим.

   -- А сколько вас?

   -- Всего пятеро.

   -- Ишь!.. Да у меня для всех и места не хватит.

   -- Потеснимся как-нибудь... Пусти, хорошую деньгу за ночлег дадим.

   -- Да кто вы будете?

   -- Мастеровые... идем из Питера в Москву.

   -- Коли так -- входите.

   Мужик отворил калитку и пустил путников на двор.

   Изба у мужика была просторная, чистая, и наши путники удобно расположились в ней. Все они нуждались в покое и в отдыхе. Особенно устала бедная Маруся.

   Однако, едва стало рассветать и все еще спали, старый майор уже проснулся; заметив, что он шевелится, проснулся также и хозяин избы, по имени Федот. Петр Петрович стал спрашивать у него, не даст ли он за хорошую плату подводы до Москвы, или не продаст ли ему одного или пару коней и сани, причем в объяснение добавил:

   -- Потому, племянница моя слаба здоровьем, а до Москвы не близок путь, не дойти ей.

   -- Где дойти! Ведь поболе шестисот верст, и мужику не дойти... не токмо бабе, да еще зимой. Что же, есть у меня лишний конь, продать его можно, и санки найдутся... Продам, если дашь хорошую цену.

   -- За ценой не постою.

   -- Видно, в Питере-то, старик, сколотил ты деньгу? -- ухмыляясь, спросил Федот. -- А ты каким мастерством занимаешься?

   -- Маляры мы, малярной работой промышляем.

   -- Так, так, работа выгодная!.. Ну, а что же дашь за коня и сани?

   Майор стал торговаться с Федотом, но в конце концов они сошлись в цене.

   Когда торг был заключен, проснулись Храпунов с Марусей, Захар и Дуня.

   Однако хозяину избы и его жене, догадливой бабе Пелагее, что-то очень подозрительным показались их постояльцы, и она, вызвав мужа во двор, сказала ему:

   -- Голову свою прозакладую, что это не маляры.

   -- А кто же они, по-твоему? -- спрашивает у жены Федот.

   -- Беглые баре, вот кто. Наверняка так!.. Ты посмотри на их руки. Разве у маляра они такие должны быть? У маляра руки краской запачканы, а у наших постояльцев они нежные, белые. Да и лица-то у них на малярные не походят.

   -- А что, баба, пожалуй, ты и правду говоришь, -- согласился с женою Федот. -- Что же нам делать?

   -- Что? Известно, что! -- сердито промолвила Пелагея. -- Со двора их не пускать и старосте про них сказать.

   -- И то, побегу старосту оповестить. Спасибо, баба, что надоумила! -- И Федот со всех ног пустился о своих постояльцах оповестить старосту.

   Вскоре в избу ввалилась большая ватага мужиков, имея во главе своего старосту; все они были вооружены кто чем попало: палками, топорами, а у некоторых были и ружья.

   Крик удивления и испуга вырвался у Маруси и Дуни, при взгляде на мужиков

   -- Зачем вы пожаловали? Что надо? -- не совсем дружелюбно спросил Гвоздин.

   -- На тебя взглянуть пришли, -- крикнул староста.

   -- Гляди, чай, на мне узоров нет.

   -- А ты, маляр, взял бы и размалевал себя узорами, -- громко засмеялся один из мужиков.

   -- Вы зуб-то не скальте, а делом говорите, зачем пришли? -- возвысив голос, спросил у мужиков Петр Петрович.

   -- А затем, чтобы узнать, что ты за человек? -- окидывая его суровым взглядом, проговорил староста.

   -- Я -- мастеровой из Питера, малярным делом промышляю. Это -- мой племянник с женой, а это -- земляк с дочерью, -- проговорил секунд-майор, показывая на Храпунова и Марусю, а также на старого Захара и на Дуняшу.

   -- Так, так. Если не врешь, так правда! Ну-ка, ребята, берите их, а если станут упорствовать, то свяжите им руки, -- невозмутимо приказал мужикам староста.

   Тотчас же несколько мужиков с веревками в руках отделились от толпы и подошли к беглецам.

   -- Остановитесь, безумные, что вы делаете? За что вы хотите вязать нас? -- крикнул на мужиков Храпунов.

   -- А за то, что вы малярами только прикидываетесь. Вы не маляры, а беглые, -- также крикнул ему в ответ староста, -- и, пока приедет начальство, мы вас, голубчиков, запрем в сарай, чтобы не убежали. Тащи их, ребята!

   -- Прочь, разбойники, прочь! Первого, кто до нас дотронется, уложу на месте, -- вне себя от гнева крикнул старик-майор, вынимая из кармана пистолет.

   Нападавшие мужики попятились к двери.

   -- А ты, маляр, эту игрушку-то брось, не то и мы палить будем, -- слегка дрожащим от испуга голосом крикнул староста и, вырвав у одного из мужиков ружье, стал прицеливаться в Петра Петровича.

   -- Отпустите нас, мы дадим вам за себя выкуп. За что вы хотите сделать нас несчастными? Отпустите! -- с дрожью в голосе обратился к мужикам Левушка.

   -- Слышь, староста, не отпустить ли их? На винцо нам дадут деньжонок, -- тихо сказал старосте Федот.