Разрушенные (ЛП)

Насилие. Кровь. Боль. Это все укоренилось в моем ДНК. Единственная причина, почему я был рожден, единственная причина, почему я все еще жив.

Я сделал шаг ближе к Оскару. Его здоровый загар исчез, когда страх вынудил черты его лица побелеть. Вместо того чтобы отойти, он сделал шаг вперед, пока мы не стояли в одном метре друг от друга.

— Я думаю, что ты нуждаешься в какой-то серьезной помощи, Фокс. То, как ты вел себя с этой женщиной вчера ночью, это одержимость. Ты казался совершенно другим. По-хорошему другим. — Его голос терялся в агрессии. — Ты в первый раз казался человеком, с тех пор как мы встретились. Ты должен извиниться, если у тебя есть надежда на исправление.

Призрак никогда не извинялся. Призрак был там, чтобы подчиняться. Призрак был никем и ничем. Мы существовали выше закона.

Ты должен уничтожить доказательства.

Ты должен убить ее.

Это заставило меня обливаться холодным потом.

— Какой адрес она дала тебе? — изображения того, как я сжимаю ее горло, высасываю ее душу, заполнили мой разум. Это был единственный способ.

Она знала обо мне. Я показал ей слишком много.

Оскар посмотрел через плечо на бойцов снизу. На ринге тайского бокса был энергичный дуэт, сражающийся с дикой свирепостью. Никто не смотрел вверх, никто не обратил внимания на разногласие между нами.

Чем больше он скрывал ее от меня, тем больше я бесился. Она была моей. У меня был контракт, чтобы доказать это. Каждая прошедшая минута стоила мне сто тридцать девять долларов из двухсот тысяч долларов, которые я согласился заплатить — она обязана быть здесь. Бороться со мной. Позволять мне делать то, что я хочу.

Он стиснул челюсть.

— Я не дам его тебе. — Сделав еще один шаг назад, он бросил: — Ты не знаешь, какую жизнь она ведет. Что насчет женщины, что была с ней прошлой ночью? Тот черный чувак? Ты не можешь пойти туда в таком состоянии. Это профессиональный суицид. У тебя есть хоть какая-нибудь идея, к какому потоку неприятностей это может привести?

Мой гнев мгновенно вспыхнул.

— Это не твое гребаное дело.

Стремительно двинувшись на него, я оттолкнул его к лестнице. Вместо того чтобы уйти добровольно, Оскар стоял как вкопанный и положил руку мне на плечо.

В тот момент, когда он сделал это, я потерял контроль.

Мой мир устремился вниз, как неисправная машина, бросая меня от настоящего к прошлому.

— Ты прошел первый тест из трех. Поздравляю.

Мой куратор — единственный человек, кому позволено говорить со мной, близко подходить и давать мне то, что я страстно желал: пищу. Черт, я был голоден. После двух недель в яме только с отбросами еды, они сломили мою волю, и я сделал то, что они приказывали.

Я вцепился в кусок курицы, вспоминая, что делал час назад. Я ворвался в дом с рождественскими украшениями на окне и мерцающим огнем в камине. Я тихо прокрался по лестнице и стоял над женщиной, которая крепко спала в своей кровати.

Я ударил ее ножом в сердце, пока ее муж спал.

Затем я ушел.

Я подавился, убрал курицу и уставился на свои руки. Следы крови покрывали мои пальцы, сверкая ярким осуждением.

— Молодец, Фокс. Удачно сработано с убийством твоей матери.

— Фокс?

— Фокс! Черт побери, хватит!

Удар кулаком в челюсть разрушил воспоминание. И я превратился в глупого преступника. Я убью их. Я убью их за то, что сделали меня убийцей собственной матери.

— Фокс!

Мое зрение очистилось от окровавленных пальцев тринадцатилетнего мальчика, и я уставился на Оскара.

Мои руки сжались вокруг его шеи, и его ноги оторвались от пола. Огонь в моих плечах помогал мне держать этот вес почти бессознательно. Это было так легко. Я не знал, почему так сильно сопротивлялся. Это было все, в чем я был хорош.

Смерть.

Оскар плюнул мне в лицо. Его теплая слюна попала мне в глаза, и я отбросил его в отвращении.

— Хватит. — Он бросил хрустальную пепельницу мне в голову. Она отскочила от моего виска, вернув мне рассудок.

Я моргнул, сосредоточившись на его порванной рубашке и кровоточащей губе. От него разило страхом.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Отступив, я посмотрел на свои руки — на символ «III», вытатуированный на моих ладонях. Как я мог позволить себе стать таким слабым?

Боль.

Мне нужна боль.

Мне нужно спасение. Мне нужно освобождение.

Развернувшись, я бросился вперед. Во мне бушевал адреналин, сжигая мое разбитое сердце.