Разрушенные (ЛП)

Я хотела подбежать и остановить его, но он снова себя порезал — еще одна идеальная линия. Отбросив лезвие в сторону, он переключил воду с обжигающей на ледяную, и напряжение, которое пронзало его мышцы, пошло на убыль.

Прислонившись головой к плитке, он застонал от каждой печальной и испорченной эмоции внутри.

Я больше не могла смотреть.

Закрыв дверь, я в оцепенении вернулась к кровати. Я чувствовала себя так, как будто он провел лезвием по моему сердцу, вместо своей ноги.

«Ты такая глупая, Зел. Ты думала, что ты пробилась. Ты думала, что он на пути к исцелению».

Я была идиоткой, надеясь, что он больше не будет наносить себе сам повреждения. Я искала доказательств, но не видела ни одного. Теперь я знала, почему.

Внутренняя поверхность его бедер, вся была в отметках и порезах, украшая уже заполненные шрамами ноги. Он даже вырезал стежки на бедре и голени, в результате чего рана немного открылась и не полностью зажила.

Черт.

Я потерла рукой грудь, пытаясь избавиться от ноющей боли. Я ненавидела видеть, что кому-то больно. Я ненавидела, когда не могла помочь.

Не было никакой помощи человеку с таким извращенным разумом как у Фокса.

Вода в душе выключилась несколько минут спустя, и Фокс вошел в комнату, как и обычно одетый во все черное.

Его глаза сузились, руками он пробежал по своим мокрым волосам. Пряди, отражавшие солнечный свет, выглядели бронзовыми, светло-коричневыми, черными и золотыми. Сиднейское солнце прыгало на больших окнах, превращая черный интерьер в наполненный светом рай.

— Какого черта, Зел? Ты выглядишь, как будто только что стала свидетелем убийства. — Нахмурившись, он направился в гардеробную и вернулся с черным пиджаком.

Я моргнула, отгоняя плохие мысли прочь.

— Ничего. Просто грустная программа по телевизору.

Он опустил руки, пиджак болтался с боку.

— Не смей лгать. — Его глаза светились белым, оглядывая комнату, ища какую-то подсказку, что могло изменить мое настроение.

— Расскажи мне. Что ты делала?

— Я ничего не делала. Это ты делал!

Дерьмо.

Он бросился вперед, затем остановился, сохраняя расстояние. Воздух вокруг него трещал, как будто спокойствие, которого он добился, причиняя себе ущерб в душе, распалось.

Моя кожа покрылась мурашками, мое лоно пульсировало — глупое тело, которое возбуждалось от его злости.

На мгновение все, что мы делали — это смотрели друг на друга, затем понимание отразилось во взгляде Фокса.

— Ты смотрела. — Он бросил пиджак через комнату. — Ты, черт побери, смотрела!

Мои мышцы напряглись в страхе, прежде чем взорваться адреналином. Я подскочила с кровати, удерживая это чувство между нами.

Его глаза не покидали мои, руки сжаты от ярости.

— Что ты хотела увидеть, dobycha? — он подошел ближе к кровати. — Возможно, ты искала отметины? Может, ты в конце концов поняла кто я, — фыркнув, добавил он. — Ты слишком чертовски умная, чтобы сейчас не догадаться кто я.

Я понятия не имела, кем он был, но на этот раз я знала, что должна подтолкнуть его. Я должна вытолкнуть его как можно дальше из его зоны комфорта, чтобы я могла сломать еще одну маленькую часть его, чтобы сделать его цельным снова.

Потянув за край своей футболки, я сняла ее через голову, стоя во весь рост в своих джинсовых шортах и лифчике.

Фокс оказался в тупике.

— Что, черт побери, ты делаешь?

Мои руки дрожали, когда я вытащила маленький нож из кармана и бросила его на матрас, но так, чтобы можно было легко дотянуться до него. Мое сердце гремело в ушах, когда Фокс размял свои плечи, его глаза были сосредоточены на моей открытой плоти.

Солнце отскочило от моей цепочки, сверкая серебристый путь от ключицы до талии.

— Я закончила с тем, чтобы танцевать вокруг тебя, как будто ты драгоценный кусочек цепочки. Что хорошего в том, чтобы быть купленной для секса, если ты никогда не получаешь освобождения? — мой голос был наполнен трепетом, а также нарастающей похотью. — Ты дразнишь меня, никогда не прикасаясь. Ты делаешь меня влажной, но никогда не позволяешь мне кончить. Ты сам наносишь себе повреждения, вместо того, чтобы обратиться к другим. Ты умираешь внутри, когда я пытаюсь помочь тебе жить

Положив руки на бедра, я сказала со злостью:

— Ты всегда думаешь о себе, но не обо мне.

Его рот открылся, когда его глаза сузились в серебристые щелки.

— Я забираю свои слова обратно — ты не умная, ты чертова самоубийца. Не подталкивай меня снова, Зел. Помнишь, что случилось в последний раз? — он сделал один шаг ко мне, сокращая расстояние между нами. Он сжал руки в кулаки. — Ты знаешь, почему я не касаюсь тебя! Прекрати, черт побери, подталкивать меня.