Разрушитель клинка

– Клянусь богами Глориана, я молюсь, чтобы этот день никогда не наступил, – ответил он.

Эндри медленно выдохнул.

– Клянусь богами Варда, я тоже.

Оруженосец не считал себя таким религиозным, как многие его соотечественники в Аскале, посвящавшие свои мечи и щиты великому Сайреку. И не таким, как его мать, которая каждое утро молилась у очага, взывая к очищающему огню Фириада Спасителя. Но все же он надеялся, что один из богов пантеона услышит их, и боги Глориана тоже. Какой бы бог ни слушал их, он должен услышать призыв везде, даже через бесчисленное множество миров. «Вы очень нужны нам».

– Предлагаю вам обоим поспать, – сказала Вальтик, внезапно оказавшись так близко, словно выскочила из песка. Ее усеянное морщинами бледное лицо выглядывало меж седых кос, украшенных клыками и свежим жасмином. Эндри не знал, где ей удалось найти в пустыне такой цветок.

– Прочь, ведьма, – пробормотал Дом, снова натягивая капюшон.

Она едва ли отреагировала на реплику бессмертного, ее ярко-голубые глаза неотрывно смотрели на Эндри.

– Поспать, – повторила она. – О монстрах глубин впредь не вспоминать.

Эндри думал не о морских змиях Миэра или кракене, но все равно кивнул хотя бы для того, чтобы ведьма пошла дальше.

– Хорошо, Gaeda, – сказал он, используя джидийское слово, обозначающее «бабушка». Одно из нескольких, которым научил его Корэйн.

Он перевел взгляд с дюн на небо пустыни. Розовые краски рассвета сменились пронзительной синевой. Каждая проходящая секунда работала против них, и Эндри остро ощущал это, чувствуя, как на его плечи опускается усталость.

– Может, Соколы и не хотят убивать нас, но они точно задерживают нас, – пробормотал он.

Дом согласно заворчал.

Стоящие на краю примитивного тренировочного круга Соколы наблюдали за происходящим, постоянно перешептываясь. Один из них грозно улыбнулся, окинув Сорасу проницательным взглядом.

Эндри напрягся и сжал зубы, вспоминая предупреждение другого Сокола.

Они продолжали говорить, теперь уже громче. Все еще на своем языке, но Эндри понимал, что их слова пропитаны ненавистью. Сораса не реагировала, продолжая собирать свое снаряжение.

Корэйн не отличалась подобной сдержанностью. Она огрызнулась на айбалийском, слова были такими же резкими и холодными, как и взгляд ее черных глаз.

Соколы лишь расхохотались, глядя, как она шагает по песку, чтобы присоединиться к Эндри и Дому.

– Ты хорошо говоришь на нашем языке! – крикнул ей самый высокий из них, прикладывая палец ко лбу в знак приветствия. – Змея научила тебя и ему?

– Я учу ее только тому, что полезно, – ответила Сораса, не удостоив Соколов даже взглядом. – А разговор с вами занятие бессмысленное.

Теперь уже рассмеялись Корэйн и Сигилла, они скрывали свои ухмылки за разбитыми руками. Все трое Соколов перестали веселиться и нахмурились. Самый высокий сделал шаг вперед, нахмурив черные брови.

– Наследнику нужна только девушка, – громко сказал он, чтобы все слышали его слова. Он неторопливо двинулся дальше, желая встать на пути Сорасы. – Мы должны отрубить змее голову и оставить ее гнить.

Дом сжал губы и отошел, оказавшись между Сорасой и холодным взглядом Сокола.

– Можешь попробовать, мальчик, – глядя на Сокола, предложил Древний. – Не терпится встретиться с этой своей богиней?

К чести Сокола, он не отступил и не выказал и толики страха, даже когда над ним нависла сама смерть.

– Должно быть, ты теряешь сноровку, – заявил Сокол, оглядывая Дома. – Не знал, что амхара нужны телохранители.

Слова Сорасы прозвучали как удар плетью:

– У нас, амхара, много средств для защиты, и мы не всегда используем клинки. – Развернувшись, она продолжила идти спиной назад и на этот раз широко улыбнулась, ее тигриные глаза светились ехидством. – Спи спокойно, Сокол, – сказала она, посылая ему воздушный поцелуй.

Сокол отпрянул, словно к нему подлетело отвратительное насекомое.

– Расслабься, Древний, – добавила Сораса, повернувшись к нему. – Птички просто чирикают.

Сигилла встала сбоку от Дома, на ее лице красовалась небольшая улыбка. Она смахнула прядь черных волос с глаз, вращая мускулистыми плечами.

– Ну что, птенцы, устроим потасовку? – подняв подбородок, спросила она. – Люблю как следует подраться перед сном.

Сердце Эндри забилось быстрее. Ему хотелось уйти, увести их всех за собой, но он оставался стоять на месте, его ноги словно приросли к песку. Если друзьям грозила опасность, он хотел быть наготове. «Не то что в храме. Здесь я смогу не отступить».

Вместо этого Корэйн подхватил его под руку и потянул за собой.

– Пойдем, оставим их, – сказала она, призывая его отправиться обратно в лагерь. – Даже Соколы не настолько храбры, чтобы в одиночку сразиться с Сигиллой и Домом.

– Возможно они достаточно глупы, – сказала Сораса, стоящая с противоположной стороны от него.

– Сораса, тебе следует быть начеку, – пробормотала Корэйн. Она оглядела лагерь и десятки солдат, которые заняли свои посты или спали. – Они действительно желают тебе смерти.

Эндри кивнул, окинув Сорасу пристальным взглядом.

– Никуда не ходи одна.

Она сурово посмотрела на них обоих.