Разрушитель кораблей

Судя по всему, Исполнительный комитет не собирался немедленно возвращаться в Лос-Анджелес. Они двигались над Атлантикой куда-то на север. С его места виден был весь мир, край земного шара, а теперь, когда они поднялись выше облаков, еще и ярко-синее небо. Где-то внизу солнечные лучи играли в океанских волнах. Дирижабль поднимался выше, чтобы нащупать высотные ветра. Сейчас они находились на высоте примерно трех тысяч метров, двигались на север, над морем, и продолжали подниматься.

Тул почувствовал, что замерзает.

Дирижабль начал набирать скорость, и на Тула набросился ветер. Тул потянулся вверх свободной рукой, пытаясь обеими руками вцепиться в крошечную ручку, предназначенную для слабых людей. Не получалось. Рыкнув, он подтянулся, отпустил ручку, вцепился в нее другой рукой и повис.

Сколько раз он сможет сменить руки, прежде чем соскользнет и рухнет вниз?

Он доставил Гвоздарю и Ните слишком много проблем. Сначала возник в их жизни снова, потом уговорил их инициировать переговоры, которые позволили ему оказаться рядом с Исполнительным комитетом.

В плане, который они втроем составили, предусматривалось, что он воспользуется суматохой при прибытии комитета и прокрадется на борт дирижабля. Используя ялик Гвоздаря как прикрытие, он мог подобраться поближе.

Но служба безопасности «Мерсье» оказалась слишком эффективна, и ему пришлось прятаться под водой и смотреть, как поднимают на дирижабль припасы и топливо, как первые лица корпорации готовятся уходить. «Мерсье» – чудовищный многорукий монстр, и он наконец-то видел его голову. Нельзя было терять такую возможность. И теперь он висел под брюхом боевой машины всего в нескольких метрах от своих врагов, но все равно не мог до них добраться.

Дирижабль все поднимался. Шесть тысяч метров. Кислорода становилось все меньше. Внизу виднелось ледяное северное море.

Вниз лететь придется долго.

Тул чувствовал, как проникает в него холод, как замерзают мышцы и ослабевают пальцы. Победит он или проиграет, но это будет его конец. Он чувствовал это. У него не будет второго шанса напасть на прежних хозяев.

Это его последний бой.

Воздух почти превратился в лед. Тул висел, обдумывая, что еще можно сделать.

У них должны быть протоколы по защите главных отсеков дирижабля. Раз они все еще в досягаемости орудий Побережья, значит будут очень осторожны. Но потом часть охраны наверняка снимут.

Он представил, как команда дирижабля выводит огромную боевую машину на рабочую высоту и расслабляется, отойдя наконец от побережья. Как они плывут на север высоко над негостеприимными водами.

Если он собирается победить, ему придется ждать.

Ледяной ветер терзал его. Он снова подтянулся, быстро сменил руки и с удовольствием отметил, что пальцы еще не потеряли чувствительность. Потряс левой рукой.

«Я вскарабкался на небо, – сказал он сам себе. – Я умру, но с осознанием, что никогда не сдавался и не проиграл. Холоду меня не взять. Враги от меня не убегут».

Тул висел.

«О том, как я уничтожил своих богов, будут слагать песни».

На лице намерзал иней. Дыхание застывало у рта. Пальцы стали ледышками.

Терпеть.

Он всегда знал, что рано или поздно умрет в бою. Он был воспитан в осознании, что смерть – главный подвиг. Умереть в бою, на войне, купаясь в крови поверженных врагов.

Он посмотрел вниз, на темное море.

Он может умереть. Но он не проиграет.

В холодной арктической ночи «Аннапурна» повернула на восток.

Тул начал движение.

38

На мостике «Аннапурны» замигала пара предупредительных огней. Зеленым, желтым, наконец, красным.

Вахтенный офицер заметил это и запустил диагностику. В соответствии с утвержденной процедурой он также сообщил о тревоге капитану и главному механику.

Капитан Амброз прослужил в «Мерсье» тридцать лет. Он летал в любых условиях, которые только возможны на земле. Он летал над зонами военных действий, пережил несколько ураганов, занимался эвакуацией беженцев и операциями на низких высотах, проходил над Андами и Гималаями. Но все же он оказался не готов к разговору с ночным вахтенным офицером и главным механиком.

– Капитан, у нас пробоина в двенадцатом кормовом отсеке. Мы теряем гелий.

– Утечка гелия? – капитан моргал, пытаясь прогнать сон. – Это невозможно.

Главный механик Умеки покачал головой.

– Я тоже раньше с этим не сталкивался. Но это точно утечка гелия.

– Возможно, неисправность датчиков?

– Не знаю. Я не… нет. Не думаю. Мы теряем высоту, хотя должны подниматься на три градуса. Это точно утечка.

– Это локальная протечка? – уточнил Амброз. – Мы можем продолжать движение?

– Да, сэр. Мы держимся в воздухе. Но я раньше никогда не встречался с разрывами защитной оболочки. Баллоны очень крепкие, разве что… разве что если бы в нас попала ракета. – Он пожал плечами. – Но мы бы почувствовали взрыв. И получили бы кучу сигналов о других неисправностях. А так только один баллон.

– Двенадцатый кормовой?

– Да, сэр.

Амброз протер глаза.

– Хорошо. Сейчас поднимусь на мостик.

– Не обязательно, сэр. Мы закачали туда дополнительный уплотнитель. Все должно быть в порядке.