Разрушитель (СИ)

Один попавшийся на пути забор перемахнул с ходу, ухватившись за верхний край и рывком перебросив через него тело. Пробежался по тесному двору, сплошь застроенному какими-то сараями и подсобками, другой забор проскочил насквозь, долбанув перед собой зарядом эдры так, что вышиб две доски. Не обращая внимание на лай собак и встревоженные женские крики, нёсся дальше, не разбирая дороги. Тело будто соскучилось по нагрузкам, а может, просто хотелось выпустить пар, так что я не стеснялся применять силу, пробивая себе дорогу.

Око было всё ближе, я чувствовал это, но нужного дома всё еще не появилось в поле зрения — я был стиснут со всех сторон сплошными стенами и заборами. Мелькнула мысль забраться наверх и пробежаться прямо по крышам. Но постройки располагались слишком далеко друг от друга, чтобы можно было свободно перепрыгивать с одной на другую. Так что приходилось пробиваться через дворы, досадуя на постоянно вылезающие на пути преграды.

И ладно бы это были просто стены или заборы. Но и местные обитатели не слишком-то радовались, когда я оказывался в их владениях. Одна баба с перепугу плеснула на меня с крыльца из таза не то помоями, не то водой, наведённой для стирки — я чудом увернулся, отделавшись лишь брызгами в спину. В соседнем дворе патлатый бородатый мужик, выглядевший, как невовремя вышедший из спячки медведь, и вовсе сунулся на меня с топором.

— Куда прёшь, паскуда?! А ну пшёл со двора, пока собак не спустил!

Вторя ему, злобно залаяли два здоровенных цепных пса, один из них — чёрный, лохматый, как свалявшийся ком шерсти — рванул на меня, со звоном натягивая цепь до предела, и клацнул клыками в полуметре от моей ноги.

Я зарычал в ответ, сам удивившись своему голосу — утробному, рокочущему, звучащему, будто из гулкого колодца. Клыки не отращивал, но зубы оскалил, и оба пса заскулили, поджав хвосты и столкнулись друг с дружкой, одновременно пытаясь спрятаться в будке. Сам хозяин тоже попятился, вытаращив глаза. Топор, выпавший из его руки, плюхнулся на промерзлую землю.

Побежал дальше, и со злости из-за задержки прошиб забор на другой стороне двора так, что обломки досок разлетелись, как от взрыва.

По ту сторону, наконец, оказалось открытое пространство — пустырь, сплошь заросший засохшим уже бурьяном и заваленный какими-то обломками. И посреди него — уже знакомое обгоревшее двухэтажное здание. Пожар, судя по всему, был давно, но по какой-то причине это место так и не застроили заново, и оно сейчас зияло посреди улицы неопрятной проплешиной. Над входом в здание сохранились остатки какой-то вывески — фигурной, вырезанной из широкой доски. Похоже, раньше здесь было какое-то заведение.

— Сергей! — выкрикнул я, оглядываясь.

Никто не отзывался. Но я увидел дерево, которое до этого разглядел через Око. Оно располагалось у дальнего конца здания, и я рванул к нему напрямик прямо по бурьяну.

Петрова я отыскал по запаху крови — в Боевой Форме все чувства были обострены, и я за несколько метров почуял его за кучей обгоревших обломков.

Парень, к моему удивлению, был ещё в сознании. Он полулежал, опираясь спиной на вросший в землю бочонок, дышал мелко и часто, не сводя взгляда с залитого кровью живота, в который вцепился обеими руками. Меня он не сразу и заметил, а когда увидел, точно не сразу узнал — взгляд был шальной, будто пьяный.

— Ну и балбес ты, дружище… — проворчал я, приседая рядом с ним на одно колено и осматривая под Аспектом Исцеления. — Сказано же было — не пытайся его выследить, просто отзвонись Путилину.

— Да я… осторожно… — прошептал он побледневшими губами. — Хотел только посмотреть… куда он…

— Так, помолчи пока… — цыкнул я на него, убирая его руки с тела. — Сейчас подлатаю. Надо только нитки из раны убрать…

Рана выглядела скверно. Арамис, похоже, проткнул беднягу костяным шипом почти насквозь, немного наискосок. Вошёл шип слева под рёбрами, под углом снизу вверх, пройдя в считанных сантиметрах от сердца. Ещё несколько минут — и парень истёк бы кровью. Чудо, что он вообще ещё в сознании, и даже говорить может связно.

Потоки целительной эдры сорвались с моих ладоней, впитываясь в тело раненого, как вода в сухой песок. Петров, замерев на вдохе, заворожённо смотрел на золотистый свет, обволакивающий его живот. Заворочался, подтягивая колени к себе.

— Ты пока особо не шевелись, — предупредил я. — Рану я зарастил, но крови ты потерял много. Вставать не пытайся. Сейчас, наши подъедут, в машине отсидишься…

Я выпрямился, окидывая взглядом окрестности. Где там Путилин запропастился?

Черное авто с рёвом выкатилось на перекресток, накреняясь на повороте и распугав целую стаю воронья. Почти не сбавляя скорости, рвануло в мою сторону.

— Этот… кровосос, — всё же поднявшись с земли и сев на бочку, продолжил бармен. Он всё ещё был бледный, как смерть, но уже понемногу начал приходит в себя. — Он не один был. С бабой какой-то…

— Той же, что и в прошлый раз?

— Не. Эта моложе. Чернявая такая…

— Что-то ещё успел разглядеть? Куда они потом двинули?