Разрушительная игра

– Я найду что угодно. – Рис ухмыльнулся, и я наморщила нос от его высокомерия. – У меня есть чертежи дворца, принцесса. Я знаю здесь каждый закоулок. Это моя…

– Работа, – закончила я. – Знаю. Можешь не повторять.

То же самое он сказал в кабинете доктора Хаузен. Сама не знаю, почему это так меня раздражало. Возможно, мне на мгновение показалось, что его беспокойство выходит за рамки профессиональных обязанностей. И возможно, на мгновение я могла поклясться, что сама этого хочу. Хочу, чтобы он заботился обо мне не как о клиентке.

Губы Риса изогнулись, прежде чем его взгляд переместился на мой лоб.

– Как синяк?

– Проходит, слава богу. – В том месте, где я стукнулась о ветку, еще оставалась небольшая ссадина, но она выглядела лучше, чем ярко-фиолетовый синяк. – И уже не болит.

– Хорошо. – Он осторожно провел по синяку пальцами, и мое дыхание сбилось. Рис никогда не прикасался ко мне без необходимости, но сейчас необходимости не было. Значит, он этого хотел. – Будь осторожнее, принцесса.

– Ты уже говорил.

– Я буду повторять это, пока не вобью тебе в голову.

– Поверь. Эта информация уже в моей голове. Как иначе, если ты продолжаешь меня пилить?

Несмотря на ворчание, я находила в его недовольстве странное утешение. В мире, где все менялось так быстро, Рис чудесным образом оставался самим собой, и я хотела, чтобы так было всегда.

Его рука еще на мгновение задержалась на моем лбу, прежде чем он отстранился, и в мои легкие вернулся кислород.

– Итак. – Рис откинулся назад и убрал руки за голову. Потом спросил, не глядя на меня: – Кого ты обычно сюда приводишь?

– Что? – Я недоуменно склонила голову набок. Я никогда никого сюда не приводила.

– Два стула. – Он кивнул на мой, потом на свой. – Для кого второй? – Его тон был небрежным, но за ним скрывались сильные эмоции.

– Ни для кого. Здесь два стула, потому что… – Я запнулась. – Не знаю. Наверное, я надеялась, что когда-нибудь найду человека, которого захочу сюда привести.

Глупые романтические мечты, как мы с таинственным парнем пробираемся сюда, чтобы целоваться, смеяться и болтать всю ночь, но шансы на это таяли с каждой минутой.

– Хм. – Рис помолчал секунду, потом спросил: – Хочешь, я уйду?

– Что?

Я как заезженная пластинка. Возможно, из-за травмы головы повредился мозг – прежде я никогда не была такой бестолковой.

– Похоже, здесь твое секретное место. Не знал, что вторгаюсь, когда пришел, – угрюмо сказал он.

Что-то теплое прокатилось по моему животу.

– Ты не мешаешь, – заверила я. – Останься. Пожалуйста. Я рада компании.

– Хорошо.

И он остался.

Я не смогла сдержать улыбки. Не думала, что мне понравится с кем-то делить это место, но присутствие Риса было мне приятно. Он не стремился заполнить тишину ненужной светской беседой, и его присутствие успокаивало, хоть и немного раздражало. Когда он рядом, я в безопасности.

Я вытянула ноги и случайно опрокинула пустую бутылку из-под вина, которая покатилась по полу к Рису. Мы одновременно наклонились ее поднять, и наши пальцы на секунду соприкоснулись.

Нет, даже не на секунду. На долю секунды. Но этого оказалось достаточно, чтобы по руке и по позвоночнику пробежал ток.

Я отдернула руку, и кожу обжег жар, когда он взял бутылку и поставил ее с другой стороны стула, подальше от наших ног.

Мимолетное прикосновение показалось неприличным, будто мы совершили нечто запретное. Смешно. Мы даже не хотели. Это была случайность.

Ты слишком много думаешь.

Из-за облаков выглянула часть луны, и по башне разлился свет, озарив лицо Риса. Оно казалось мрачнее, чем минуту назад.

Тем не менее он был прекрасен. Не как идеальная скульптура античного бога, а как он сам, простой и беззастенчиво мужественный. Темная щетина, маленький шрам на брови, стальные глаза…

Внутри все перевернулось – я изо всех сил старалась не думать об уединенности этого места. Мы можем делать что угодно, и никто не узнает.

Никто, кроме нас.

– Слышал, на следующей неделе мы уезжаем, – сказал Рис. Мне показалось, его голос прозвучал напряженно, будто он тоже противился чему-то, что не мог полностью контролировать.

– Да. – Я надеялась, мой голос дрожал не так сильно, как мне казалось. – Состояние дедушки стабилизировалось, и нужно завершить дела в Нью-Йорке, прежде чем я перееду сюда.

Я осознала свою ошибку прежде, чем слова слетели с губ.

Я еще не рассказывала Рису об отречении Николая, а значит, он не знал о моих планах вернуться в Атенберг. Навсегда.

Рис замер.

– Переедешь? – Он говорил спокойно, но в глазах собиралась буря. – Сюда?

Я тяжело сглотнула:

– Да.

– Ты не говорила мне об этом, принцесса. – Голос все еще спокоен, но все еще опасен, как затишье перед бурей. – Наверное, и мне стоит быть в курсе.

– Решение не окончательное, но план таков. Я… хочу быть ближе к дедушке.

Отчасти это было правдой. Он хорошо восстановился, и за ним круглосуточно наблюдали специалисты, но я все равно беспокоилась и хотела быть рядом. Впрочем, как кронпринцессе, мне следовало вернуться в Атенберг и для обучения. Я уже отстала на десятилетия.

Ноздри Риса раздулись.