Разрушительная игра

– Когда ты собиралась мне сказать?

– Скоро, – прошептала я.

Дворец держал отречение Николая в строгом секрете, и я не могла говорить о нем до официального объявления. Я могла бы и раньше сообщить Рису, что возвращаюсь в Эльдорру под предлогом болезни дедушки, но мне хотелось как можно дольше притворяться, что все нормально.

Глупо, но в последнее время я неважно соображала и не могла объяснить собственные действия.

В глазах Риса что-то мелькнуло. Если бы я его не знала, подумала бы, что ему больно.

– Что ж, теперь ты наконец сможешь от меня избавиться, – невозмутимо сказал он, но его лицо словно окаменело. – В понедельник я поговорю с боссом, и начнем оформлять документы для увольнения.

Увольнения.

Мое дыхание, мое сердце. Замерли.

– Ты уйдешь?

– Здесь я тебе не нужен. У тебя есть королевская охрана. Я подам в отставку, или дворец расторгнет контракт. Финал один.

Эта мысль не приходила мне в голову, но он был прав. Дворец нанял Риса, чтобы не отрывать членов Королевской гвардии от семей, пока я жила в США. Теперь, когда я возвращаюсь, наемник больше не нужен.

– Но я…

Ты мне нужен.

Да, мы с Рисом поладили не сразу, но теперь я не могла представить жизни без него.

Похищение. Выпускной. Болезнь дедушки. Десятки поездок, сотни событий, тысячи крошечных мгновений – например, когда я заболела, он заказал мне куриный суп, или, когда я оставила дома куртку, он одолжил мне свою.

Он прошел со мной через все.

– Значит, все. – Я сморгнула боль в глазах. – У нас остался месяц, а потом ты просто… уйдешь.

Глаза Риса потемнели до черноты, а на подбородке дернулся мускул.

– Не переживай, принцесса. Может, твоим телохранителем снова станет Бут. Как в старые добрые времена.

Меня вдруг охватила необъяснимая злость. На Риса, на его небрежный тон, на ситуацию в целом.

– Может быть, – выпалила я. – Жду не дождусь. Он был лучшим из моих телохранителей.

Удар ниже пояса – и, судя по тому, как замер Рис, точно в цель.

– Отлично. Значит, все от этого только выиграют, – сказал он ледяным, сдержанным тоном. Встал и пошел к выходу, не оглядываясь.

За ним захлопнулась дверь, и я подпрыгнула.

Боль в глазах усиливалась, и наконец по щеке скатилась слеза. Я сердито ее вытерла.

У меня не было причин плакать. Я много раз меняла телохранителей и привыкла прощаться с людьми. Мы с Рисом проработали не так долго. Бут провел со мной четыре года, и я не плакала, когда он ушел.

Упала еще одна слеза. Я вытерла и ее.

Принцессы не плачут. В голове раздался строгий голос Элин.

Она права.

Я не проведу последний месяц свободы, страдая по Рису Ларсену. Мы вернемся в Нью-Йорк, я улажу дела и буду наслаждаться каждой минутой оставшегося времени как простая принцесса, а не будущая королева.

К черту приличия и протокол. Если я когда-нибудь и смогу пожить в свое удовольствие, то именно сейчас.

Рис имеет что-то против? Его проблемы.

Глава 14 Рис

3 недели спустя

У людей бывают дерьмовые дни или дерьмовые недели. У меня выдался дерьмовый месяц.

Наши с Бриджит отношения охладели с тех пор, как она сообщила о возвращении в Эльдорру, и мне ужасно не нравилось, что мы проводим так последние дни вместе.

Последние дни вместе.

От этой мысли сжалось сердце, но я заставил себя не отвлекаться и сосредоточился на поставленной задаче. Я по-прежнему охранял ее жизнь. У нас оставалась неделя в Нью-Йорке. Потом я сопровождаю ее обратно в Атенберг, где должен был провести еще неделю, пока не передам дела новому охраннику.

Мы еще не знали, кто придет мне на смену, но я его заранее ненавидел… Пусть и не так сильно, как парня, с которым сейчас танцевала Бриджит.

Мы были в ВИП-зале «Борджиа», в модном ночном клубе в центре Манхэттена, и Бриджит обнимала смазливого засранца, который весь вечер на нее пялился. Я узнал его – Винсент Хауз, сын владельца фирмы по производству электроники и известный бабник, проводивший большую часть времени пьянствуя на вечеринках и обеспечивая городских наркоторговцев наличкой. Они с Бриджит посещали несколько общих мероприятий.

Но прежде я никогда не хотел оторвать ему руки.

Хватало одного взгляда, чтобы понять, какие мысли крутятся в его голове – ничего общего с танцами. По крайней мере, в вертикальном положении.

Моя кровь закипела, когда Бриджит рассмеялась над словами Винсента. Он точно не мог сказать ничего остроумного даже под угрозой лишения наследства, но Бриджит тоже была пьяна. Она выпила уже два коктейля и пять шотов (я считал) – и ее щеки так горели от алкоголя, что румянец было видно с другого конца зала.

Ее блестящее серебряное платье едва прикрывало задницу, а убийственные туфли на каблуках превращали из просто высокой девушки в амазонку. Взлохмаченные золотистые волосы, длинные ноги, сияющая от пота кожа – она была великолепна. Но не была собой.

Обычная Бриджит никогда бы не надела такое платье – просто потому, что это не в ее стиле, – но с той ночи на крыше она вела себя странно. Менее сдержанно, более дико и легкомысленно.