Разрушительная игра

– Мы обсуждали планы безопасности, – сымпровизировала я. – На свадьбе Ника. Часть из них конфиденциальна. Поэтому я не открывала.

Николай и Сабрина еще были в Калифорнии, но пожениться собирались в Атенберге, и подготовка к свадьбе шла полным ходом.

Микаэла нахмурилась:

– Вдвоем? Я думала, этим занимается королевская гвардия.

– Планы личной безопасности, – быстро добавила я.

– А. – Недоумение во взгляде Микаэлы исчезло. – Сейчас подходящее время для встречи? Я могу прийти попозже.

– Да, неподходящее, – ответила я, хотя мне ужасно хотелось принять душ и вздремнуть. Я радовалась, что она больше не задает вопросов о том, почему я так долго не открывала. Если она приглядится ко мне чуть внимательнее, то все мое оправдание расползется быстрее дешевого свитера.

– Увидимся позже, ваше высочество. Леди Микаэла.

Рис кивнул ей и ушел, подмигнув мне на прощание.

Я подавила улыбку.

– Ужасно, – сказала Микаэла, задержав взгляд на его ягодицах чуть дольше, чем мне хотелось бы.

– Что такое? – Я принялась рассеянно перекладывать бумаги, пытаясь отогнать мысли о том, чем занималась на этом самом столе десять минут назад.

– Этот Рис – телохранитель. – Микаэла снова обратила на меня внимание и плюхнулась в кресло напротив. – Такой шикарный. Не знаю, как ты смотришь на него каждый день, не захлебываясь слюной. Если бы он не был простолюдином… – она обмахнулась, – я бы влюбилась.

Я резко напряглась – по нескольким причинам.

– Отсутствие титула не означает, что он чем-то хуже.

Мне следовало согласиться с ее словами – видит бог, я не хотела поощрять ее влечение к Рису, – но мне отвратителен даже намек на то, что аристократы чем-то лучше простых людей лишь потому, что им посчастливилось родиться с титулом.

Микаэла моргнула, удивившись моему резкому тону.

– Конечно, нет, – сказала она. – Но ты ведь понимаешь социальную динамику, Бридж. Встречаться с персоналом – вульгарно. А я дочь барона. – Необычная нотка горечи прозвучала в последней фразе. – Мое социальное положение недостаточно высоко, чтобы пережить подобный скандал.

Аристократия имела строгую иерархическую лестницу, а бароны и баронессы находились у ее подножия. Я подозревала, что это – одна из причин, почему Микаэла так усердно работала над социальными связями и стремилась оставаться в курсе сплетен. Она пыталась компенсировать свой более низкий статус, хотя ее семья была богаче простых эльдоррцев.

– Как я уже сказала, это ужасно, но я хотя бы могу на него смотреть. – Микаэла снова просияла. – Тебе так повезло с телохранителем. Или нет, ведь ты не можешь с ним переспать.

Она рассмеялась, и я заставила себя присоединиться.

– Конечно нет, – ответила я. – Это было бы безумием.

Глава 30 Рис

Уменя зависимость.

Я, человек, который всю жизнь избегал веществ, вызывающих привыкание, – наркотиков, сигарет, алкоголя и даже сахара, – нашел единственное, перед чем не смог устоять.

Сила, стойкость и свет, 175 сантиметров роста, кремовая кожа и хладнокровное самообладание, под которым таится огненное сердце.

Но черт возьми, если Бриджит – моя зависимость, то я не собираюсь лечиться.

– Нарисуй меня, как одну из своих француженок[12] – поддразнила Бриджит, вытягивая руки над головой.

Мой член отреагировал – она лежала на диване обнаженная. Впрочем, будем честны: мой член интересовало почти все, что делала Бриджит.

У нее выдался редкий свободный день после утренних встреч, и мы провели его в номере отеля на окраине Атенберга. По официальной версии, Бриджит решила провести день в спа, но на самом деле мы трахались, ели и снова трахались. Это напоминало настоящее свидание – большего у нас никогда не было и быть не могло.

– Осторожнее с шутками, принцесса, если не хочешь, чтобы на твоем портрете появилась бородавка, – пригрозил я.

Она широко улыбнулась, и у меня сбилось дыхание, словно кто-то ударил под дых.

Я никогда не устану от ее улыбок. Настоящих, а не тех, что предназначались публике. Я видел Бриджит обнаженной, в модных платьях и в нижнем белье, но прекраснее всего она бывала наедине с собой, без притворства, на которое вынуждал титул.

– Ты никогда этого не сделаешь. – Она перевернулась, опустив подбородок и руки на подлокотник дивана. – В творчестве ты слишком большой перфекционист.

– Посмотрим. – Она права. В творчестве я был перфекционистом, и произведение, над которым я работал, могло стать моим любимым, не считая портрета из Коста-Рики. – Так, посмотрим. Добавим третий сосок здесь… Волосатую бородавку там…

– Хватит! – рассмеялась Бриджит. – Если собираешься наделить меня бородавками, хотя бы размести их в незаметном месте.

– Хорошо. На пупке.

Теперь рассмеялся я – она бросила в меня подушку.

– Годы угрюмости – и вдруг шутки откуда ни возьмись.

– Шутки были всегда. Я просто не говорил их вслух.

Я заштриховал ее волосы. Они стекали по спине, следуя изящному изгибу шеи и плеч. Губы раскрыты в легкой улыбке, а глаза сверкают озорством. Я изо всех сил старался сделать набросок реалистичным, хотя ничто не сравнится с оригиналом.