Разрушительная игра

Я поцеловал ее в макушку и погладил по волосам – ее мягкие всхлипы пробирали до костей. Я попадал под артиллерийские обстрелы, ходил на ночные миссии при субарктических температурах, пережил больше переломов и почти смертельных травм, чем мог сосчитать, но выносить слезы Бриджит было тяжелее, чем все это, вместе взятое.

– Нет. Я чуть его не убила. – Голос Бриджит был приглушен, но ее боль звучала громко и отчетливо. – У него случился сердечный приступ из-за меня.

Я сжал ее крепче – боль просочилась сквозь кожу и стала моей.

– Это неправда.

– Правда. Тебя там не было. Ты не знаешь… – Она отстранилась, ее нос покраснел, а глаза остекленели. – У нас было экстренное совещание по поводу новостей… о нас с тобой. Я призналась, что обвинения правдивы, и, когда он велел мне расстаться с тобой, я отказалась. Я спорила с Маркусом, когда он потерял сознание. – Она моргнула, ее ресницы блестели от непролитых слез. – Это я, Рис. Не говори, что я не виновата, – это не так.

Глубокая трещина расколола мое сердце пополам. Бриджит уже винила себя в смерти матери. Если добавить чувство вины из-за сердечного приступа деда…

– Это не так, – твердо сказал я. – У твоего деда заболевание. Спровоцировать могло что угодно…

– Да, и это оказалась я. Ему следовало избегать стрессов, а я выдала ему годовую порцию за один день. – Бриджит глухо усмехнулась, высвободилась из моих объятий и обхватила себя за талию. – Что я за внучка…

– Бриджит… – Я снова потянулся к ней, но она покачала головой, не сводя взгляда с пола.

– Я так больше не могу.

Все стихло. Мое сердцебиение, мой пульс, гул холодильника и тиканье часов на стене.

Как я могу быть жив, если сердце уже не бьется?

– Не можешь – что? – В вакууме, созданном словами Бриджит, мой голос прозвучал странно. Ниже, гортаннее – как у животного, попавшегося в собственную ловушку.

Глупый вопрос.

Я знал ответ. Мы оба знали. В глубине души я предвидел этот момент с нашего поцелуя в темном коридоре целую жизнь назад, но все же надеялся.

Бриджит моргнула, в ее прекрасных голубых глазах мерцала боль – но потом они ожесточились, и моя надежда умерла, мгновенно сгорев.

– Продолжать это. Мы. – Она указала на нас. – Все, что было. Все должно закончиться.

Глава 40 Бриджит

Не смотри на него.

Если я посмотрю на него, то свихнусь – это уже и так почти случилось. Стресс, чувство вины и истощение последних дней пропитали меня насквозь, превратив в ходячего мертвеца.

Но я ничего не могла поделать. Я посмотрела.

И сердце тут же разлетелось на бессчетное множество осколков.

Рис уставился на меня так неподвижно, что мог сойти за статую – если бы не боль, мерцавшая в глазах.

– Было? – Этот спокойный, ровный тон никогда не предвещал ничего хорошего.

– Было здорово. – Слова горчили на языке, как ядовитые пилюли лжи, которые я впихнула в себя, чтобы пережить следующий час, а возможно, и всю оставшуюся жизнь. – Но люди знают. Мы в центре внимания. И не можем продолжать, как бы… то ни было.

– Здорово, – все тем же угрожающе спокойным голосом.

– Рис. – Я сильнее обхватила себя руками. Персонал больницы поддерживал в комнате комфортные двадцать три градуса, но кожа под ладонями казалась ледяной. – Пожалуйста, не усложняй.

Пожалуйста, дай моему сердцу спокойно разбиться.

– Черта с два. – Его серые глаза потемнели почти до черноты, а на виске пульсировала вена. – Скажи, принцесса. Ты делаешь это, потому что хочешь или потому что чувствуешь, что должна?

– Я не чувствую, что должна. Я должна! – Меня охватило раздражение, острое и горячее. Как он не понимал? – Пресса подтвердит обвинения, это лишь вопрос времени. Элин, Маркус и моя семья уже знают. Как думаешь, что случится, когда все вскроется?

– Ваше величество!

– Дедушка!

Николай, Маркус и Элин бросились к Эдуарду, а я стояла, не в силах пошевелиться.

Я должна присоединиться к ним. Убедиться, что он в порядке.

Но разумеется, он не был в порядке. Он потерял сознание… из-за меня и моих слов. Потому что я подумала, на одно мгновение, что могу обрести некое подобие контроля над собственной жизнью.

Если бы он умер, нашим последним разговором стала бы ссора.

– Ты разорвешь отношения и больше никогда не увидишь мистера Ларсена.

– Нет.

Что-то внутри меня рассыпалось в труху.

– Бриджит…

Звук моего имени, глубокий и резкий, царапал волю, оставляя глубокие вмятины – хотя она изначально была непрочной. Если дело касалось его.