Разрушительная красота

— Конкретной информации нет. Но есть такая, она еще не расшифрована. Массовое ДТП на Минском шоссе. Твой Карев не мог поехать за город?

— На Минское — мог. Именно туда. У него там друзья в Довиле. Что за ДТП?

— Провал грунта на обратке. Какие-то машины влетели, какие-то уже вытащены, кто-то налетел на стоящие машины. Тогда жди.

— Но Сергей перестал отвечать на звонки вчера!

— Так вчера это и началось. МЧС и дорожная служба еще не справились. Эля, это просто информация, с которой можно работать.

— Как это может быть, чтобы до сих пор не исправили?

— Как это бывает в последнее время. Прорыв труб с горячей водой, обвал на семь метров в глубину, проем — метра три диаметром. В провал влетели три машины. Люди вроде живы. Все, что узнал. Это то, что уже есть в новостях.

— Да. Какой километр?

— На девятом. Ты же не поедешь?!

— Нет, конечно, я только посмотрю по Интернету.

Через двадцать минут она уже ехала в сторону Минского шоссе. Через три часа возвращалась в Москву. Там был кошмар и ужас. Эвакуаторы растаскивали машины, людей развозили «скорые». Получить какую-то информацию удавалось с неимоверным трудом. Только новых машин, на которых приехали люди с той же целью, что и она, был не один десяток. Но, в общем, результат такой. Машины Сергея не было и нет. Элина въехала в свой двор. Опять набрала по очереди все телефоны. Все то же. Она поднялась в квартиру, долго выдыхала впечатления в кресле в прихожей. Потом смывала их же под горячим душем. В кухне потрогала ладонью лоб и щеки, послушала пульс. Ну, вот. Нашлось средство от температуры. И ее больше нет. Эля приготовила большую чашку крепкого кофе, достала из холодильника свой НЗ. Им оказалась вскрытая упаковка нарезки мылопластилина под гордым названием «сыр». Понюхала, лизнула, бросила в ведро. Посмотрела в окно. А день закончился. А ночь вынести невозможно. Эля влезла в другие джинсы, толстовку и спустилась к машине. Она ехала на Тверскую. Вышла у дома Сергея. Посмотрела на темные окна его квартиры. Позвонила консьержке.

— Это Элина. Я здесь. Откройте, пожалуйста. Войду — посмотрю, может, что-то прояснится. Вдруг записка мне.

— Да, Элина. Хорошее решение. Я сейчас открою вам домофон, мне провели общий в квартиру. Я у себя дома, у меня в это время обязательное горячее блюдо. Буду на месте через полчаса.

— Неважно. Я посмотрю и уеду. Если что-то выяснится, позвоню.

Она вошла в подъезд, поднялась по широкой лестнице на третий этаж. Здесь жили люди-невидимки. Она за два года ни разу не видела соседей Сергея. Открыла своим ключом входную дверь его квартиры. Его темной квартиры, которая вдруг крепко обняла ее его руками. Только после этого он включил в прихожей свет.

— Как ты мог? Ты все время был дома?

— Представь себе. Поставил машину в гараж и пришел сюда пешком, когда консьержка ушла есть свое очередное горячее блюдо.

— Но как ты мог? Тебе звонили жена и сын. Я ездила на Минское шоссе искать твое тело в жутком ДТП.

— Бывшая жена и Никита пережили? Ты рада, что нашла мое тело не там?

— Как ты мог?

— Девочка, ты становишься однообразной. Пойдем, я тебя покормлю. Я тебе все объясню. Ты же похудела и, похоже, еле стоишь на ногах.

Когда Эля выпила вина, проглотила кусочек чего-то вкусного, не отвлекаясь на мысль о том, что это, Сергей произнес, стоя перед ней, как на лекции:

— А теперь скажу о том, чего я больше не мог. Я не мог больше биться лбом о стену твоей придуманной дистанции. Не мог ждать, позвонишь ты сама или нет. Чтобы после твоего звонка опять биться лбом о ту же стену. Я вообще больше не хочу ждать. Я хочу, чтобы ты приходила сама. Чтобы ты пришла сама. Совсем.

— Да, ты хороший писатель. Ты написал такой ужасный сценарий порабощения. Только ты и мог придумать образ рабыни с гордыней королевы.

— Но ты взрослая женщина, Эля. Ты давно королева. В данном случае королева моей судьбы. Это больше, чем звезда детского сада номер сто. Поверь мне. Давай убегать не друг от друга, а вместе — от твоего детского страха порабощения. Какое порабощение? Я люблю тебя. Да и ты любишь меня, если поехала на жуткое ДТП. Иди ко мне быстрее.

— Иду, — шепнула Эля, обняв его за шею. — Ничего случайного не бывает. Судьба — такая же маньячка, как ты. Она любыми путями возвращает человека к тому, от чего он бежит. Я, кажется, тоже устала от дистанции.

Крик рядом Притча наяву

Ирина Комолова была мастером параллельных дел. Именно потому, что она не была мастером ни одного домашнего дела. Она ненавидела мыть пол, посуду, стирать, готовить, и все это было ерундой по сравнению с ее ненавистью к мытью окон. Для того чтобы не погибнуть от особо ненавистного занятия, она и придумала этот способ — затеять сразу все. В таком виртуозном процессе рождались и азарт, и вдохновение. И удивление: ах, я это смогла!