Разрушительная красота

Алексей прилетел в Москву раньше. Самолетом. Остановился не у матери, а в гостинице. Утром позвонил известному кардиохирургу Ираклию Мегрелия, в клинику которого везли Леню Волкова. Они вместе учились в Первом меде. Поговорили обо всем. Потом Алексей сказал, что познакомился с семьей Волковых, что Жанна очень переживает за мальчика.

— Это реально — найти ему донора?

— Леша, ты же профессионал, наверняка в курсе. Даже если бы реально было найти, так все совпало, что родственники донора согласились бы и мы все успели бы оформить, я не смог бы обойти очередь. И на нас опять обрушился бы шквал жалоб, проверок, скандальных публикаций. Я и так стараюсь с этим вопросом держаться в тени. Ты же знаешь, как сжили со свету моего мэтра.

— Понимаю. Пропуск мне закажешь? Хотелось бы повидаться.

— О чем ты говоришь! Всегда рад. Буду на операции — тебе откроют кабинет.

На следующий день, убедившись, что Леня уже в клинике, Алексей долго мылся, а выключив воду, смотрел на белую кафельную стену и свою тень — тень горбуна. Не такая у него несчастливая судьба. Она просто трудная. Но счастье есть. Он встретил свое дело, пригодились его неутомимые руки, его ноги, которые могут стоять сутками у хирургического стола. Его зоркий взгляд. Он увидел и свою жену, и свою любовь. Пусть это разные женщины, но они составили его мужское счастье. Он увидел мальчика, который шагнул к нему из прошлого. И этот мальчик ему близок, как сын, потому что рожден любимой женщиной, которая никогда не узнает, что она им любима. Или знает. Женщины все знают. И жизнь не закончилась. Главное счастье впереди.

Ираклий Мегрелия радостно пошел к нему навстречу.

— Как удачно ты приехал, дорогой. У меня как минимум час свободный.

— Я знаю, — ответил Алексей. — Я узнавал.

Ираклий обнял его, показал рукой на стул, сам уже звонил секретарю, чтобы готовила самый лучший кофе, принесла соленый миндаль, виноград.

Алексей продолжал стоять. Несмотря на очень теплый для Москвы день начала осени, он был в черном костюме и белой рубашке. Без галстука. Рубашка была низко расстегнута, ниже ключицы…

— Минуточку, Ираклий, — сказал он. — Останови пока секретаршу. Попроси не заходить. У меня срочное и секретное дело.

Он положил на стол сразу насторожившегося Ираклия пластиковую папку с бумагами.

— Здесь все уже оформлено. Мое завещание. Завещание донора реципиенту Леониду Волкову, полное обследование моего сердца, крови, легких, всего… Согласие моей жены Жанны на посмертную трансплантацию моего сердца этому мальчику. Все заверено нотариусом, у Жанны есть копии. А теперь, пожалуйста, отложи все дела. Открой через две минуты дверь, позови секретаршу, отойди от меня к двери, чтобы она все видела. И потом у тебя будет не меньше трех часов для забора. Как у вас это называется — «взять на бьющемся». Мозг мой будет участвовать в успехе. Только так он гарантирован. Извини, что по-дилетантски вмешался.

Все видел на свете Ираклий Мегрелия. Все знал. Он не знал только, что такое может быть. Что он увидит, как его студенческий друг на его глазах вытащит скальпель и сделает точно рассчитанный разрез вдоль шеи. Что он, врач с таким стажем, не сможет шевельнуться, что будет смотреть, как загипнотизированный, на этот стопроцентно смертельный поток крови, который затопит белую рубашку, который затопит на минуты белый свет… Ираклий не бросился к Алексею, который умудрялся стоять на своих сильных ногах, он выполнил его приказ, как приказ командира на поле боя. Он открыл дверь и позвал секретаршу. Она увидела еще стоящего Алексея, скальпель в его руке, кровь… Только после этого Алексей упал.

Ася получила странную эсэмэс от Алексея. «Я счастлив». И все. Она пыталась перезвонить, ничего не получилось. И тут позвонил Ираклий Мегрелия. Так она обо всем узнала.

Они потом прошли все муки проверок, следствия и скандала в прессе. Их в чем только не подозревали, проверяли все документы на предмет фальсификаций, вызывали Жанну, нотариуса из Анапы. На всякий случай возбудили дело. Кардиохирург вынужден был поставить себе кардиостимулятор. Живое сердце с этим кошмаром не справлялось. Но это все было потом. И потому они со всем справились. Потому что справился Леня. Он принял в дар сильное и любящее сердце защитника.

Когда это стало очевидным, Жанна в черном платочке плакала от горя и счастья в коридоре клиники.

— У меня нет теперь никого роднее, чем этот мальчик. Ты меня понимаешь, Ася?

— Боже мой, Жанна…

Ася целовала ее руки и чувствовала, что у нее сердце не разрывается по одной причине. Ему есть для чего жить.

Штормовое предупреждение

Яна так удивилась, прочитав с утра в Интернете о штормовом предупреждении. На небе ни облачка. Солнце с утра сразу откровенно и бесстыдно посмотрело ей в глаза. А она не могла поднять ресницы, она берегла теплую и страстную ночь. Яна боялась, что она растает, как сон.

Но теплая и страстная ночь коснулась горячими губами ее щеки, обнаженной груди. Она тоже хотела, чтобы Яна продолжала спать, и гасить сном томление, и ждать. Его…