Разрушительница пирамид

– Живем. У него вообще-то своя квартира есть, сдаем ее, какие-никакие, а деньги. У меня пенсия. Витя, когда за ум берется, неплохо зарабатывает. Руки у него и впрямь золотые.

– А сейчас работает?

– Сегодня вот пошел приятелю помочь. Перед этим лежал лицом к стенке. Глаза, говорит, ни на что не смотрят. А до того носился не пойми где. Беда с ним, – махнула она рукой.

– Мы, пожалуй, на улице его подождем, – поднялся Савва. – Чтобы вам не мешать.

– Да вы мне не мешаете. А вот и Витя, – глядя в окно, сообщила женщина.

Вскоре мы услышали, как хлопнула входная дверь, и мужской голос спросил:

– Мама Нина, ты дома?

– Дома, дома, куда мне деться? Тут тебя люди ждут.

В кухню заглянул мужчина лет тридцати пяти, невысокий, коренастый, одетый в джинсы и темную футболку. На нас смотрел с беспокойством. Подозреваю, ему очень хотелось сбежать, такое желание вполне отчетливо читалось на его, в общем-то, приятной физиономии. Но вместо этого он спросил:

– Вы ко мне?

– Да, надо бы поговорить. Покурим на улице?

– Я не курю. Идемте в комнату.

Комната оказалась совсем маленькой. Вплотную к окну стояли стол, заваленный какими-то бумагами, диван, над ним – полка с книгами, напротив – бельевой шкаф.

Савва хмуро осматривался, выглядел он здесь несуразно большим и, наверное, испытывал дискомфорт, точно оказался в клетке. Чуйков плотно закрыл дверь и остался стоять, Савва тоже решил не садиться, слегка привалился к столу, а я устроилась на диване, больше было негде.

– Вы кто? – нервно спросил Виктор.

– Близкие друзья Мелентьевой Любови Петровны, – ответил Савва. Чуйков поморщился.

– Вот оно что. И зачем она вас прислала?

– Она нас не присылала. Это в принципе затруднительно, Любовь Петровна на днях скончалась.

– Как это? – Вышло довольно глупо, Виктор сам это почувствовал, сглотнул и спросил немного испуганно: – Скончалась? Когда? Почему? Она ведь… была здорова?

– Значит, вы общались?

– Нет. С чего вы взяли?

– Вы в курсе ее самочувствия…

– Ничего я не в курсе. Молодая женщина, с какой стати ей умирать?

– Она утонула, – сказал Савва. – В полиции считают это самоубийством.

– Что? – не удержался Виктор.

– Да-да, она была в депрессии… Но лично у нас есть сомнения. Вот мы и решили встретиться с вами.

– Почему со мной?

– Вы недавно встречались. Приходили к ней домой. Вас видела соседка. Это я к тому, что отрицать очевидное и тратить свое и наше время не стоит. Кое-что поясню: мы просто хотели убедиться, что в полиции правы. И проводить Любовь Петровну в последний путь с чистой совестью. Но если вы откажетесь отвечать на наши вопросы, это, безусловно, вызовет подозрения…

– Да понял я… не трудитесь. Не захочу говорить с вами, буду разговаривать с полицией. Когда это случилось?

– Неделю назад.

– Понятно. Алиби у меня нет. Хотя надо подумать. Но… это же глупо. Зачем мне ее убивать? Вы ведь решили, что я ее убил? Мог убить? – поправился он. – Мелентьева не виновата в гибели моей семьи. Она же не была за рулем.

– Правильно. За рулем был Питиримов Артем Юрьевич, если не ошибаюсь. Ее водитель, который сейчас отбывает заключение.

– Уже не отбывает. Выпустили. За хорошее поведение.

– Так вы поэтому к Любови Петровне зачастили? Считаете это ее заслугой?

– Я с ним разговаривал. Уже после того, как его освободили. Он сюда не вернулся. К родителям уехал, в Самару. Ну, и я туда отправился с ним поговорить.

– И что?

– А то… Я и раньше думал, что он чужую вину на себя взял, а после разговора с ним уже не сомневался.

Мы с Саввой переглянулись и уставились на Чуйкова. История делала неожиданный поворот.

– Вы знаете, что тогда произошло? – спросил Виктор.

– В общих чертах.

– Моя жена и дочь переходили дорогу и… Питиримов с места аварии скрылся. Потом утверждал, что в темноте их не заметил и не понял, что это был за удар. Но, узнав из новостей об аварии, сам в полицию отправился. Вместе с Мелентьевой. Она якобы тоже ничего не заметила…

– Ясное дело, сначала испугались и сбежали. Потом одумались, – сунулась я.

– Я тоже так решил. Питиримов сначала в показаниях путался и на суде говорил неуверенно. Все на стресс валил. Мол, так на него это подействовало, что в голове все перемешалось.

– К Мелентьевой у тебя какие претензии? – не выдержал Савва. – Зачем ты к ней приходил?

– Хотел узнать, кто действительно был за рулем, – пожал плечами Виктор.

– По-твоему, это Любовь Петровна?

– Нет. Там свидетель был, мужик на остановке. И он точно видел женщину справа. На пассажирском сиденье. А за рулем мужчину. Только не разглядел его, само собой. Но Мелентьева-то знала, с кем в тот вечер домой возвращалась.

– То есть ты считаешь, было так: она едет с мужчиной, тот сбивает людей на переходе, они уезжают с места преступления, находят Питиримова и уговаривают его взять вину на себя. Что тот и делает. С какой стати, интересно?

– С такой, что ему наверняка хорошо заплатили. Очень хорошо. Когда тебе предложат кучу денег… В общем, некоторые готовы отсидеть пять лет, а потом жить королем. Он даже пять лет не отсидел. Мне следовало сразу понять, что дело нечисто.

– Ага, – кивнул Савва. – И когда же ты стал это подозревать?