Разрушу твою жизнь

Хотелось стереть эту картинку, но она раз за разом возвращалась.

Должно быть, я зависла в своих мыслях. И лишь прикосновение Соломона вернуло меня обратно. Он нежно дотронулся до моей щеки, убрал прядь волос, щекотавшую кожу. Оставляя руку на моём плече. Вдавливая меня в землю её тяжестью. Возникло острое желание сбросить эту ношу, но сил во мне на этот жест не нашлось.

– Ты можешь восстановить справедливость, Лисёнок. Всё в твоих руках. Если твоя решимость не пропала, – его речь лилась жёстко и мягко одновременно. Надавливая на мои кровоточащие раны.

В горле образовался тугой ком, мешающий дышать и говорить. С трудом проблеяла вопрос:

– Как?

В голове белый шум. Больше ничего.

Наблюдаю за тем, как Соломон ныряет рукой в карман пальто. И что-то вытаскивает. Распрямляет пальцы, показывая мне флешку.

– Всё очень просто. Тебе только нужно оставить информацию с этой карты на его компьютере. А дальше дело за малым. Я позабочусь, чтобы нужные органы провели обыск. И тогда он наконец понесёт наказание.

– А что здесь? – смотрю на карту памяти, не понимая, к какому буйку прибьёт меня течение.

– Только правда. Материалы касаются его деятельности. К сожалению, он слишком хорошо заметает следы. Ты бы всё равно ничего не смогла найти. Я долгие годы копал под него. Безрезультатно.

Не могу соображать. Мысли стали вязкими. Словно муха, угодившая в мёд. И я не понимаю, где таится правда, а где ложь.

– Все доказательства у тебя, Лисёнок, – вкрадчиво доносит до меня, – если не веришь мне, позвони Короткову. Он участвовал в расследовании. Там на документах стоит его подпись.

Опускаюсь на деревянную, сырую скамейку, марая джинсы. Прикрываю веки.

Все эти годы мне долбили, что имя убийцы неизвестно. А теперь выясняется, что свидетелей множество. Среди них даже подполковник, человек, которому я доверяла. И ведь он и словом не обмолвился о возможном убийце… А что, если он был в доле, прикрывая зад Ямадаева. Потому и заботится обо мне, снедаемый чувством вины.

Соломон опускается передо мной на корточки. Аккуратно вкладывает в кармашек моей куртки флешку и складывает руки по обе стороны от меня.

– Лисёнок, я знаю, что тебе сейчас трудно. Я не мог рассказать всё раньше, рассчитывал, что сам смогу справиться. Но боюсь, что без твоей помощи не получится восстановить справедливость. Ты поможешь мне это сделать? Ради отца и брата.

Рассеянно смотрю на мужчину, которого знаю с детства. Бо́льшую часть жизни. Куда дольше, чем Шамиля. И оснований не доверять его словам не находится.

И ведь он говорит мне то, чего я столько лет от него добивалась. Так почему же я вдруг начала сомневаться?

– Все доказательства у тебя в руках. Не веришь мне, поверь им.

Киваю, давая понять, что обязательно ознакомлюсь с документами.

– У меня нет доступа к его компьютеру. Это невозможно, – сухо замечаю.

Я даже ни разу не оставалась одна в его кабинете. То, о чём просит Соломон, невыполнимо.

Соломон лишь усмехается.

– У тебя есть власть над ним, Лисёнок. То, что он позволяет тебе, Ямадаев не позволял ни одной женщине. Уверен, что ты найдёшь способ вывести его на чистую воду.

О чём он, чёрт возьми!

Я тягостно вздыхаю, мечтая о завершении этого диалога. В котором мой некровный дядя подталкивает меня на край пропасти. В постель к убийце моего отца.

Хочу, чтобы он поскорее убрался. Всё нутро выворачивает наизнанку от боли. И я едва способна сидеть и не реветь.

Соломон какое-то время молча наблюдал за мной. Я не смотрела на него, но чувствовала его пристальный взгляд. Не знаю, о чём он думал, но в его присутствии мне было не по себе. И когда он развернулся и направился к выходу, напряжение немного спало.

Сжимая папку, смотрела на фотографии отца и брата. Тоскуя по жизни, которой лишилась. И ощущая такое глубокое горе, которого не испытывала со дня их смерти.

Когда-то мне казалось, что отец может защитить меня от любой беды. А не так давно я решила, что Шамиль тоже на это способен.

Теперь же выходит, что я попала в руки к убийце отца, который возненавидит меня, узнав правду обо мне.

А я ненавижу его? Не могу понять.

Возвращаться к своему конвоиру хотелось меньше всего. Улучила момент, когда он отвлёкся, и побежала в сторону дороги. Повезло, мимо проезжало такси. И я нырнула в него, испытывая злорадное удовлетворение оттого, что обвела вокруг пальца человека Шамиля. И поехала в кафе, чтобы изучить материалы.

Заняла в самом дальнем углу столик и принялась за папку, листая материалы дела. Читала, изучала, пробираясь через незнакомые термины. С трудом разбираясь в этих непонятных текстах.

Во всех документах красной нитью вилась мысль о том, что Шамиль нанял убийцу. В стенограммах допроса отвечал нагло, дерзко. Так что, читая, я слышала его голос. И даже не сомневалась, что в моих руках вовсе не подделка, как хотелось бы думать.

И надежда на то, что Соломон врёт, исчезала с каждым перевёрнутым листом уголовного дела.

Голова загудела. Затошнило оттого, что давно не ела. Но еда в горло не лезла.

Плана не было.