Разрыв. Этот длинный, длинный день

Молодой лейтенант, в свою очередь, тоже ощущал двусмысленность своего положения. Одно дело вести вечером под навесом у сараюшки жаркие речи о любви и построении планов на дальнейшую жизнь, а с другой стороны официально просить руки и сердца у родителей запавшей в сердце девушки. И вообще, Стефан, с начала боевых действий все сильней и сильней стал задумываться над всем происходящим. И действительно, тут было над чем хорошенько подумать... Еще шесть с половиной лет назад он и не думал, что как-то свяжет свою дальнейшую жизнь с военной службой. Сразу после школы, в 2013 году, он поступил, без особых затруднений, во львовский политех, ныне гордо именуемый "Национальным Университетом "Львовская Политехника", намереваясь, по примеру отца, сделать карьеру в строительстве силовых агрегатов. Но все карты судьбы спутал очередной Майдан, случившейся в столице, куда он по призыву волонтеров вместе с такими же желторотыми первокурсниками и ринулся на спасение свободы и демократии. Там, скача на январском морозе, не столько от ненависти к продажным властям и "москалям", которых на гиляку , сколько от банального холода и желания согреться, он и не подозревал, что мирная по началу акция сопротивления выльется, в конце концов, в настоящие уличные бои с погромами и расправами с несогласными в подворотнях. Опьяненный духом свободы и вседозволенности, почуявший свою силу от способности сбросить ненавистный режим "донецких", еще вчерашний первокурсник, а ныне "звеньевой" бригады таких же буйных, но мало что понимающих в жизни юнцов, он был горд сознанием своей значимости в происходящих событиях. Это уже много позже он осознал, что ими нагло воспользовались, чтобы просто поделить власть между старыми и новыми элитами, к коим он никак не относился. И никак тогда до него не доходило, что марионетка неспособна настолько сильно задрать свою голову, чтобы разглядеть того, кто дергает ее за веревочки. Еще масла в огонь подлило известие о том, что "кляты москали" захватили Крым и теперь вовсю хозяйничают там, как у себя дома. На волне патриотического угара, он, вернувшись домой, никому ничего не сказав, забрал документы из политеха и поступил в Академию сухопутных войск имени гетмана Петра Сагайдачного, также без труда, чему поспособствовало рекомендательное письмо, подписанное одним из столпов новой власти - Олександром Турчиновым, одним из тех, которые он так щедро раздавал в те дни, чтобы не расплачиваться деньгами со своими сторонниками. Шила в мешке не утаишь, и родители вскоре узнали о крутом повороте в жизни единственного сына. И хотя в доме, на стене висела, пожелтевшая от времени, фотография прадеда, в польской офицерской "рогатувке" , в семье произошел нешуточный скандал. Но на все упреки родителей, молодой Стефан с детским упрямым максимализмом только отмахивался, укоряя в свою очередь родителей в отсутствии чувства патриотизма. Со временем страсти улеглись, и родители на время успокоились, видя неплохие успехи сына в учебе. На время. Ибо, когда весной девятнадцатого подошел срок выпуска они вновь начали переживать из-за того, что сына отправят на передовую. Уже в процессе учебы, Стефан стал подозревать, что в стране происходит что-то не то, на что первоначально рассчитывал он и его побратимы, стоя на Майдане. Да, долгожданный безвиз после бесконечных мытарств, все же был страной выцарапан из рук тороватой Европы. И соглашение об Ассоциации тоже после некоторых проволочек было подписано, хоть все и ожидали немедленного, как обещали с высоких киевских трибун, вступления Украина в братскую семью европейских народов. Но какой ценой все это было достигнуто? Мало того, что русня оттяпала пляжи Крыма, так она еще и подняла мятеж на востоке страны. И эта незаживающая рана постоянно кровоточила, каждый день, кидая в топку братоубийственной войны, десятки молодых и полных сил людей, которые могли бы принести пользу стране в мирное время. А тут еще, один за другим стали сначала приостанавливать свою работу производства, слава которых гремела во времена советской власти не только в стране, но и за ее рубежами, а затем и вовсе прекратили всякую деятельность. Далеко ходить, чтобы в этом убедиться, было не надо. Первым пал ЛАЗ, знаменитый своими автобусами, чем-то напоминавшими ему глаза удивленной и слегка печальной девушки. И отец, занятый на смежном с ним производстве, потерял работу, которой отдал почти четверть века. Семья, на своих желудках, сразу почувствовала недостаток денежных средств. И хотя отец смог найти место автомеханика в одном из автосервисов, обильно расплодившихся из-за наплыва со стороны Польши огромного количества подержанных иномарок, его гордость бывшего начальника одного из производств была безвозвратно растоптана. А затем посыпалось, как их худого мешка... Стали рушиться один за другим столпы украинской индустрии. Рухнули такие гиганты как Запорожский Автомобильный Завод, Южный Машиностроительный Завод, Николаевский Судостроительный Завод имени 61-го Коммунара, Харьковский Авиационный Завод, Одесский Припортовый Завод, Концерн "Антонов", Кременчугский Сталелитейный Завод, Машиностроительный комплекс "Азовмаш" и многие другие. Зато буйным цветом разрослось количество новостроек элитного жилья (это в нищей-то по всем показателям стране), ломбардов и "блошиных" рынков. Ну, последнее не вызывает удивления - куда деваться уволенным людям, как не потихоньку продавать нажитое годами. Стефану не нужно было иметь экономического образования, чтобы осознать факт того, что страна, которую он так горячо любит, в какой-то момент свернула не туда. А Львов, его любимый с детства город с чистыми улицами и красивой архитектурой позднего средневековья, постепенно умирал. Многие из жителей, намаявшись от беспросветной жизни, получив "карту поляка" уезжали и, как правило, больше не возвращались. На этом фоне, история с его участием в событиях киевского Майдана стала приобретать черты трагикомедии. Так, через три года после свержения ненавистного режима "кровавой панды" он уже стеснялся, когда кто-то из знакомых или сокурсников академии напоминал ему о той роли, которую он и многие из числа креативной молодежи сыграли в судьбе страны. А к концу своей учебы, так и яростно отрицал сам факт своего нахождения в рядах демонстрантов, уверяя окружающих, что был в Киеве в те приснопамятные дни отнюдь не по зову сердца, а потому что требовался уход за внезапно заболевшей дальней столичной родственницей, не то по отцу, не то по матери. Спустя еще некоторое время, когда он, только что получивший новенькие погоны, прослужил несколько месяцев в учебной части, а затем был направлен со своей батареей гаубиц, охранять подступы к Волновахе, стрелка барометра его патриотизма упала еще больше. Вначале, он еще надеялся на то, что с приходом в армию, таких как он, один из институтов государственной власти, доселе неуклюжий и насквозь пропитанный коррупцией и предательством, каким-то образом, изменится, но его надеждам не посчастливилось сбыться. Воинской дисциплины не наблюдалось не только среди рядового, но даже и офицерского состава. Воевать никто не хотел, потому что никому непонятны были цели этой войны. На волне патриотического угара все ждали со дня на день нападения "москалей", но они, подлые, так и не явились на последний бой. Ожидание затянулось на целые годы. Против этих напрасных ожиданий сыграло еще и о, что на противоположной стороне воевали люди, говорящие на той же самой мове. И тут бойцы стали задавать неудобные вопросы: мол, за что воюем и с кем, а главное, за чьи интересы? За олигархов типа Коломойского, Ахметова или того же самого Порошенко? Так, оказывается, что у всех у них налажен отличнейший бизнес и не где-нибудь, а той же Рашке. И кто тогда враг, спрашивается? Ответов не было, а подставлять свои головы под пули за интересы богатеев, которые спокойно загорают на пляжах Майами, в то время, когда они тут кормят вшей и жрут тюремную баланду, вместо положенных по штату пайков, вы уж звиняйте, но дурней немае. Он вроде распетушился, начал устанавливать порядок, следить за дисциплиной и соблюдением норм Устава, но свои же офицеры и охладили быстренько пыл молодого лейтенанта, предупредив, что если он не хочет словить шальную пулю в затылок, то пусть прекращает выпендреж. Вот он так покрутился-покрутился, да и успокоился. Окончательное его примирение с совестью состоялось тогда, когда он первый раз почувствовал в своем кармане приятный хруст "жабьих шкурок" с портретами дохлых заокеанских президентов, отсчитанных ему, щедрой рукой командира дивизиона гаубиц - капитана Тарасюка за методично расстреливаемый боезапас. Он и не предполагал, что в нем проснется эта "западэнская" куркулистость, так не вяжущаяся с его обликом благородного шляхтича. Его, вдруг, стало все устраивать. Он уже не мечтал, не только о какой-то мифической победе над "сепарами", но даже и воинской карьере. Мечты стали принимать все более и более приземленный характер. Он уже рисовал в своем воображении картины о том, как откроют они с отцом совместный бизнес. Он будет пригонять из Польши немецкие машины, а батя, с работниками, которых они наймут по дешевке, будет в гараже для грузовых машин, который он выкупит у муниципалитета по льготной ставке, как ветеран АТО, доводить их до ума для дальнейшей перепродажи. Деньги уже имелись на первое время. Глядя на то, что творится кругом, Стефан не ограничивался только расстрелом и без того дряхлых стволов, но еще позаботился и о другом, тайном, но замечательно оплачиваемом гешефте, о котором он не решился бы рассказать даже находясь на смертном одре. Для полного счастья ему не хватало рядом только красивой и любящей жены. Однако и здесь ему сопутствовала удача. На постой его определили в семью, где с родителями жила такая гарная дивчина, что какая-нибудь Лера Товстолес , удавилась бы от зависти, увидев ее. Девушка ему понравилась сразу, как только он ее увидел впервые. Да и он , судя по румянцу заливавшему ее лицо, когда они ненароком встречались взглядами, нравился тоже. Со временем они уже перестали так отчаянно стесняться своих чувств, и их частенько можно было застать вместе за душевными разговорами. Общение проходило в основном по вечерам, когда он оставлял батарею на старшего прапорщика, а сам уходил ночевать на съемную квартиру семьи Селивановых, благо, что идти было недалеко и при случае можно быстро вернуться в расположение части. Если же начальство дивизиона в лице капитана Тарасюка отсутствовало на своем месте по причине частых и непонятных командировок по нескольку дней, то и Стефан мог позволить себе не появляться на батарее, справляясь о делах посредством мобильной связи. Короче говоря, не утруждая себя делами службы, он старался посвящать все свое свободное время общению с Анной и проворачиванию темных бизнес схем. Хотя телесной близости между молодыми не было, чему способствовали строгое воспитание девушки и его природная осторожность, но поцелуи уже были пройденным этапом в их отношениях. Осталось сделать последний шаг - уведомить родителей с обеих сторон о желании создать новую ячейку общества. Несмотря на принадлежность к разным социальным группам - он считал себя потомком представителей новой украинской интеллигенции, а она не возражала против того, чтобы быть выразителем рабоче-крестьянских идей с элементами сепаратизма. На этой почве у них не раз происходили идеологические споры, в которых они называли друг друга "хохлами" и "кацапами", но все они заканчивались одинаково - жаркими объятиями и поцелуями где-нибудь в укромном местечке. К чести обеих сторон этих мимолетных конфликтов следует сказать, что они не несли в себе идеологически неразрешимых разногласий, ибо и тот и другая соглашались в главном - война никому не нужна и ее надо прекращать, как можно скорее без условий и ультиматумов. Да и споры между ними никак не мешали молодым людям строить общие планы на будущее.