Разрыв. Этот длинный, длинный день

С тех пор, как они отсюда отъехали, войск поблизости и вокруг обширного здания, занимающего собой целый квартал, заметно прибавилось. Их кортеж, движущийся по набережной, первые блокпосты заприметили еще на дальних подступах к "генеральскому гнездилищу". Дежурившие на них военнослужащие из состава офицеров вставали вдоль дороги и приветствовали, отдавая честь, как первому и уже признанному ими лицу в государстве. Солдаты же сидящие на броне танков и бронетранспортеров махали шлемофонами и другими головными уборами. "Видимо уже слышали по радио мое выступление" - подумал Верховный. По эмблемам на бортах бронетехники. Афанасьев признал "кантемировцев". Лица встречающих, несмотря на тревожную и трагическую обстановку были радостными. Афанасьев не удержался и опустил, не смотря на осуждающие взгляды сопровождавших, боковое стекло, чтобы поприветствовать военнослужащих в свой черед. Перед центральным входом в здание Минобороны стояла по меньшей мере танковая рота. Кто-то уже подсуетился и расстелил длинную красную дорожку, ведущую к большим стеклянным дверям. Аверьян Кондратьевич тоже знал свое дело не хуже других, поэтому, лихо притормозив, остановился вровень с ее концом, так, чтобы нога Верховного сразу ступила на триумфальную тропинку.

- Да, смотри не выскакивай, - предостерег он своего патрона ворчливым тоном, - двери откроют, кому это полагается делать. Блюди себя.

И действительно, тут же подскочил откуда-то дежурный офицер при аксельбантах и открыл дверь, одновременно отдавая честь. Выгрузив из автомобиля свое, довольно плотное и приземистое тело, действительно напоминающее комод, Афанасьев немного растерялся, не зная, что делать: сразу идти внутрь здания или подождать, когда пригласят. Немного потоптавшись, снял оплывшую по краям мятую и бесформенную "фураньку" в соответствие с модой, привитой покойным министром обороны, помахал ею бойцам оцепления, и не надев на голову, прошел внутрь здания. Следом за ним, на некотором от него расстоянии, прошли Завьялов с Михайловым.

В большом и светлом холле его встречал весь, присутствующий на данный момент в столице генералитет, выстроившийся в две шеренги по сторонам дорожки и приветствовавший его дружными и громкими аплодисментами. Не привыкший к подобным знакам внимания Афанасьев неловко улыбался, периодически прикладывая правую руку к груди и делая полупоклоны головой налево и направо. В конце длинной шеренги его встречала супруга - Аглая Петровна. Рядом с ней стоял один из пресс-секретарей Минобороны и что-то торопливо втолковывал, видимо учил произносить приветственные речи. В соответствие с ее новым статусом, и еще суетился какой-то военный с портативной видеокамерой, желая запечатлеть для истории, сей памятный момент. Но "дрожайшая половина", как всегда, все испортила. Забыв все чему ее только что учили, она кинулась на шею своему мужу и не нашла ничего лучшего, чем брякнуть во всеуслышание, выпалив скороговоркой:

- Я тут суп сварила из куриных окорочков. А тебя все нет и нет. Никто ничего толком не говорит. Даже Сергей Иваныч только ухмыляется. А тут по телевизору, вдруг, тебя стали показывать по всем каналам. Я ничего не поняла. Так ты что, теперь вместо президента будешь? Нас так быстро погрузили в вертолет, как в эвакуацию, я успела собрать только кое-какую одежду для дочерей и внука. Мы клубнику собирали, я не успела взять ведерки. Так она теперь пропадет, да? Я вообще не понимаю, зачем нас сюда привезли.

Афанасьев, под градом слов жены, совсем стушевался. Буквально отдирая ее от себя, стал громко шептать:

- Аглая, что ты делаешь, горе мое?! Люди ведь кругом смотрят. Какая к черту клубника?!

- А что, люди?! - сделав круглые от недопонимания глаза, спросила супруга, тоже понизив голос до громкого шепота. - Я, что, голая тут стою что ли, или выражаюсь неприлично?!

- Да причем тут это?! - вспылил муж, не обращая уже внимания на сотни глаз, обращенных в их сторону. - Ты посмотри, что в стране творится?! Все руководство погибло! Вся страна замерла в шаге от пропасти. Да. Меня назначили Главой Высшего Военного Совета. А ты тут с окорочками...

- Но ты же с утра ничего не ел. У тебя же язва, - пробовала парировать она слова новоиспеченного диктатора и узурпатора.

- У меня уже, кажется, две язвы! - уже прошипел Афанасьев. - Я уже начинаю жалеть, что согласился на предложение привезти вас сюда. В общем, так, помолчи и слушай. Мне сейчас. Вот честное слово, не до тебя. В стране военное положение. Здесь, под ногами не мешайся. Это Штаб, а не супермаркет. Ступай в помещения, куда вас определили и ждите меня там. Буду поздно.

- А поесть? Я принесу...