Разум

Не стал в этом смысле исключением из правила и роман «Разум», тем более что в нем оказались как бы сконденсированными все основные отличительные черты поэтики писателя. Как это всегда характерно для Слободы, содержание «Разума» не поддается сухому пересказу. Написанный в форме повествования «от первого лица», роман представляет собой пространный внутренний монолог писателя-сценариста, работающего на братиславской киностудии «Колиба» и на протяжении всего повествования — по времени около года — бьющегося над очередной своей заявкой — сюжетом иронической комедии «Дон Жуан из Жабокрек». Несколько глав книги непосредственно посвящены изложению этого сюжета, «мукам творчества», различным вариантам и поворотам фабулы комедии, обсуждению заявки на киностудии и т. п. Иными словами, «Разум» можно было бы, казалось, отнести к обширному литературному массиву, в котором на разные лады анализируется состояние творческой личности, «пишущего героя». Но ироничен не только сюжет комедии, скрытая ирония сопровождает и описания творческих мук ее автора, героя романа. Он одновременно и болеет за свое детище, и глубоко презирает продукт своего труда. Он гордится своим профессионализмом и в то же время ни в грош себя не ставит как писателя.

Подобная раздвоенность, расщепленность преследует героя во всем, что он делает и в повседневной жизни. Она, эта жизнь, вся состоит из обыденных мелочей, не имеющих ни малейшего отношения к его сочинительству. Он живет в деревушке, ставшей за последние годы почти предместьем Братиславы, в старом отцовском доме, который после смерти отца поделен между наследниками — братом и сестрой — на две половины. Пока был жив отец, дом держался его добротой, трудолюбием, заботой, умением все понять и простить. Но вот отец умер, и вылезла наружу вся неустроенность быта, жизни, отношений между самыми близкими людьми. Давняя и, как видно, уже неизлечимая душевная болезнь жены, подростковый эгоизм пятнадцатилетней дочери, мелочные, унизительные счеты с родной сестрой, неряшливые, ленивые соседи и многое-многое другое, вплоть до блохастых кошек и перманентно немытой посуды — все это составляет ту повседневность, в которой горестно и безнадежно барахтается наш герой, испытывая постоянное недовольство самим собой, своей неспособностью навести хоть какой-нибудь порядок в собственной семье, хоть как-то гармонизировать свое существование. «Лишний человек», «мертвая душа», «убитый человек» — так он клеймит себя в минуты полного упадка духа, подумывая даже о самоубийстве как способе «прекращения невыносимого состояния пустоты».

Есть в этой книге, однако, еще один мощный пласт мыслительного материала, который, собственно, и послужил писателю непосредственным поводом к тому, чтобы назвать свой роман именно «Разум». Банальность повседневного существования героя контрастирует с его непреодолимой тягой к рефлексии, к философской медитации, с его доверием к разуму, рассудку, в котором он интуитивно ищет опору, в сфере которого «отыгрывается» за свою незадавшуюся жизнь. Кант, Гегель, Ницше, советский социолог И. Кон, другие философские авторитеты возникают на страницах книги с аутентичными мыслями, высказываниями, философемами, иллюстрируя незаурядную эрудицию автора, основы которой были заложены в молодости на философском факультете. Казалось бы, эти размышления не имеют прямого отношения к житейским мелочам, окружающим героя. Логично рассуждая о супружестве, верности, ревности, сложных источниках зла и добра, об ответственности в сфере душевных отношений и т. п., он сам не связывает (не умеет, а иногда и не отваживается связать) эту, достаточно абстрактную сферу духа с реальной конкретикой своего бытия. Но ничто не мешает это сделать читателю. Результат оказывается небезынтересным.

Раздвоенность героя — человека и писателя — уже перестает выглядеть как некая индивидуальная ущербность. Она воспринимается как знамение времени, как состояние, подлежащее преодолению («У каждого человека в глубине души, — говорится в конце книги, — теплится огонек надежды, что он не совсем уж лишний…»). «Закономерностям» раздвоения сознания, этой интуитивно самозащитной реакции «обыкновенного человека» на окружающую его жизнь, посвящены многие рассуждения героя в романе. Никакой «разум», никакая рассудочность не может спасти человека от конформизма, который у одних приобретает форму пассивного приспособленчества, у других — откровенного меркантильного цинизма. Самое грустное состоит в том, что «большинство людей считает это второе Я нормальнейшей частью своей психики… Обыкновенных людей жизнь часто ставит в такую ситуацию, когда им приходится поступать честно, но если эта ситуация чересчур сложна, они поступают либо нечестно, либо обходят ситуацию».