У самоорганизации нет проводника или программы. Это неотъемлемое свойство сложных систем. Если рассмотреть предположение, что один из аспектов разума — самоорганизующийся процесс энергоинформационного потока как внутри, так и в отношениях, то естественной целью разума будет интеграция. Мы можем поддерживать друг друга, чтобы освободить свое врожденное стремление к интегрирующей самоорганизации. Вероятно, это цель нашей жизни. Это не окончательный вывод, а предварительное, осторожное предположение, над которым стоит поразмыслить. Если заглянуть глубже уникальных паттернов и взаимодействий, разворачивающихся в жизни, культивация интеграции в мире может оказаться важной причиной для жизни на этом свете.
Если добавить к лично вдохновляющему опыту концентрацию на наших отношениях с большим космическим кораблем — Землей, можно представить, что рассмотрение здоровья как центрального смысла нашего появления на свет в действительности не только придает смысл и цель жизни отдельного человека, но и укрепляет благополучие в мире. Интеграция порождает интеграцию. Интеграция наполняет жизнь теплом и нежностью, добротой и состраданием к себе, другим людям, планете. Это интеграция в широком смысле этого слова.
Глава 4. Существует ли субъективная реальность разума
* * *
Итак, наше путешествие привело нас к рубежу столетий, к новому тысячелетию. Мы уже изучили два фундаментальных понятия психической жизни: 1) воплощенную в теле и отношениях самоорганизацию и 2) интеграцию — естественное стремление самоорганизации оптимизировать энергоинформационный поток; это фундаментальная основа здоровья. Перед тем как двинуться дальше и узнать, что принесло новое тысячелетие, сделаем шаг назад, в конец 1970-х — начало 1980-х годов, и посмотрим, какие аспекты путешествия в разум возникли в те годы. Начнем с праздника на стыке десятилетий.
Адаптация к миру медицины, потерявшему разум (1980–1985)
Наступал новый, 1980 год. Через полгода мне должно было исполниться двадцать три, я отучился половину второго курса медицинского факультета и уже почти собирался бросить учебу. Это был изматывающий период. Я чувствовал, что заблудился и утратил связь с профессией, которую считал для себя такой важной. Во время зимних каникул школьный товарищ пригласил меня на вечеринку в Лос-Анджелес. Много молодежи, домашней еды, музыки и разговоров. В родных местах, где я учился в колледже, мне было комфортно. На той вечеринке я познакомился с девушкой по имени Виктория. Мы с ней рассказывали друг другу о прошлом и о том, чем занимаемся сейчас, пытаясь объяснить, что мы из себя представляем. Мы говорили, чт
После зимних каникул 1980 года я вернулся в Бостон и продолжил учиться. Теперь у нас было больше практики: на втором курсе появился предмет «Введение в клиническую медицину». На первом курсе желанная работа в клинике шла совсем не гладко. Одним из моих первых пациентов стала молодая женщина с тяжелым заболеванием легких. Разговаривая с ней, я чувствовал, как ей плохо, ощущал переполнявшее ее отчаяние из-за проблем со здоровьем. Описывая руководителю ее историю, я начал рассказывать про психическое состояние пациентки, но неожиданно получил «холодный душ». Ведущая практику хирург-педиатр заявила, что я «слишком эмоционален» и мне следует сосредоточиться на симптомах, а не историях из жизни больных. Она смотрела надменно и с пренебрежением. Телефонный звонок прервал наш разговор, и я задумался, как быть дальше. Когда она повесила трубку и снова переключила внимание на меня, я стал рассказывать, что у меня недавно умерла бабушка, я очень взволнован этой утратой, что это было… но тут снова зазвонил телефон, и я опять начал соображать, что делать. В итоге руководительница сказала, что мне следует вести себя профессиональнее, и на этом мы расстались.