Разум. Что значит быть человеком

Размышляя о тех временах, сейчас уже довольно далеких, я понимаю, что мое горе проверило на прочность все эти сферы интеграции. Человека после утраты иногда отбрасывает к границе колеса сознавания. Его переполняют образы, эмоции и воспоминания о том, что известно на «ободе» колеса, и при этом он не имеет доступа к «оси» — более гибкому и широкому познанию. Когда правополушарный режим наполняется воспоминаниями, а обращенный вовне левополушарный режим тщетно пытается дотянуться до утраченного, возникает неразрешимый конфликт, который рвет связь и координацию между полушариями. С точки зрения вертикальной интеграции из-за прилива телесных ощущений, сигналов нервной системы сердца и кишечника возникает ощущение «удара в живот» и начинает «болеть сердце». Фигуры привязанности больше нет, и лимбическая область, опосредующая эти близкие отношения, не может найти покоя в новой реальности, на которую указывают корковые процессы. Все другие сферы — память и нарратив, состояние и отношения — больше не принимают дифференцированное состояние, которое затем становится связанным. Воспоминания все время вторгаются, нарушается интеграция прошлого, настоящего и будущего в истории об утраченном. Наши внутренние состояния, которые находили опору в фигуре привязанности или том, что некоторые исследователи называют «я»-объектом[34], определяющим, кто мы есть, становятся хуже интегрированы, и даже наши отношения в буквальном смысле разрушаются. Утрата бросает вызов глубочайшим экзистенциальным вопросам, связанным со временем: смертности, недолговечности и неопределенности. Если говорить об интеграции идентичности, я пришел к выводу: мое самоощущение, сложившееся при жизни Тома, после его болезни испытало сильный удар. Хотя мы разговаривали всего несколько раз в году, его смерть изменила мое самоощущение. Я стал другим человеком.

Острая боль наполнена хаосом и скованностью.

Нахождение способа выявления областей, нуждающихся в интеграции, и культивирование дифференциации и связи, возможно, имеет фундаментальное значение для уменьшения горя. Ближе к 2000-м годам, пытаясь справиться с горем, я попробовал принять реальность мира научных изданий, посмотреть в глаза тому, что происходило в наших общинах и клиниках, и соединить все идеи о самоорганизации и интеграции во что-то полезное. Я изо всех сил старался проложить тропинку интеграции в своей жизни.

Эта внутренняя борьба, попытка оставить позади чувство утраты, потеря связи, отверженности и безнадежности и стремление выразить некую правду о взаимосвязях научного и субъективного, мозга и отношений, наполняли меня в последние годы Десятилетия мозга. Встречи с коллегами, взаимодействие с пациентами, размышления над собственным жизненным опытом и работа над книгой сплетались, создавая чувство обоснованности, реальности. У меня сложилось впечатление, что внутреннюю субъективную жизнь нельзя отлучать ни от научных исследований разума, ни от заботы о людях, страдающих от хаоса и скованности.

Пытаться создать интеграцию нужно только в том случае, если что-то ее блокирует, нарушая дифференциацию или связь. Главное — убрать помехи на пути врожденного стремления к интеграции. Иногда достаточно просто перестать мешать самому себе. Однако порой помеху следует выявить, а затем целенаправленно устранить. Иногда необходимо специально инициировать дифференциацию. Тогда разрешить интеграцию — значит позволить проявиться естественному стремлению к самоорганизации. Интеграция — это эмерджентный самоорганизующийся процесс, свойство сложной системы, благодаря которому она связывает дифференцированные части. Таким образом, интеграцию — гармонию, здоровье, гибкую стойкость — можно рассматривать как естественную силу, двигающую нашу жизнь. Эти сферы интеграции и та самоорганизация, от которой они зависят, показывают, как психическая жизнь и благополучие возникают внутри и в отношениях.

Такие предположения могут звучать для вас очень странно — я бы сам удивился, услышав о них впервые, — однако на этом этапе нашего повествования стоит просто на секунду принять необычную гипотезу, что основа здоровья — интеграция. Если интеграция — фундаментальный процесс для здоровья, гибкоустойчивости, благополучия и даже, как мы вскоре узнаем, для творчества и межличностных связей, у нее может быть множество проявлений. Это не какой-то конкретный рецепт счастливой жизни и не точная инструкция, как надо любить людей и взаимодействовать с ними. Однако это показывает базовую позицию самоорганизации и интеграции, от которой мы оттолкнемся, продвигаясь в исследовании.