Разум и чувства и гады морские

Хотя боль снова и снова прокатывалась по ней волнами, Элинор догадалась: надежда, что что-нибудь помешает свадьбе Эдварда и Люси, которую она питала вопреки голосу разума, происходила из бессознательного понимания той чудовищной опасности, которой подвергала Эдварда эта помолвка. Если бы только его собственная решимость, вмешательство друзей или какая-нибудь более выгодная партия для Люси поспособствовали всеобщему счастью и он не превратился бы в эликсир бессмертия для морской ведьмы! Но теперь они поженились, а значит, Эдвард обречен. Впрочем…

— Постойте, — сказала она, — если эта боль и видения означают дурные намерения ведьмы…

— Так и есть.

— Почему же и сейчас этот символ не оставляет меня… если Люси уже добилась своего?

На это сэр Джон ответа не знал. Он как раз обдумывал вопрос Элинор, когда миссис Дэшвуд поманила их обоих к окну. Из ялика, только что привязанного к причалу, выбрался мужчина и подошел к их калитке. Это был джентльмен — полковник Брендон! Но почему полковник, столь благородно доставивший миссис Дэшвуд к Марианне и, казалось, отбросивший всякое смущение по поводу собственных земноводных достоинств, на сей раз воспользовался яликом? Нет, это был не он — не его рост, не его осанка и полное отсутствие извивающихся щупалец. Будь это возможно, Элинор решила бы, что это Эдвард. Она снова вгляделась в незнакомца. Он уже подошел к лестнице. Ошибки быть не могло. Это был Эдвард. Невредимый! Здесь!

Боль отступила, но Элинор никак не могла прийти в себя. Отойдя от окна, она села. «Я буду спокойна, я сохраню власть над собой».

Марианна с матерью покраснели и прошептали друг другу несколько слов. Элинор многое дала бы, чтобы к ней вернулся дар речи — тогда она смогла бы попросить их не проявлять никакой холодности, никакого осуждения в обращении с Эдвардом, — но, не сумев произнести ни звука, она положилась на их благоразумие.

Больше никто не произнес ни слова. В молчании они ждали прихода гостя. Ступени скрипели под его ногами. Вскоре он уже был в коридоре и через мгновение предстал перед ними.

Вид у него был довольно жалкий, что заметила даже Элинор. Лицо его побледнело от волнения, казалось, он боялся того, как его встретят, и полагал, что доброго приема не заслуживает.

— Боже мой! — воскликнул сэр Джон. — Он наполовину съеден!

Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что стоит он прямо и дышит нормально, что было бы невозможно, если бы из него выдернули несколько костей, чтобы потом их высосать.

Миссис Дэшвуд, не зная, как принято себя вести, когда знакомый только что женился (сам того не подозревая) на морской ведьме, поглядела на него с напускной приветливостью, протянула руку и пожелала счастья.

Он пробормотал невнятный ответ. Элинор открывала рот в унисон с матерью и лишь пожалела, что не подала ему руки. Но вскоре она поняла, что не может оставить друга в неведении о женщине, на которой он женился. Решившись предупредить его, Элинор, хоть и боялась услышать собственный голос, произнесла:

— Мы должны сообщить вам кое-что о миссис Феррарс! Это ужасная, чудовищная новость. Вам лучше сесть.

— Чудовищная новость? О моей матери?

— Нет, — ответила Элинор, взяв со стола чье-то рукоделие. — Я имела в виду миссис Эдвард Феррарс.

Она не смела поднять глаза, но и Марианна, и миссис Дэшвуд посмотрели на него. Он покраснел, явно сконфузился, замялся и наконец выдавил:

— Может быть… вы имеете в виду… моего брата… вы имеете в виду миссис Роберт Феррарс?

— Миссис Роберт Феррарс! — хором повторили Марианна с матерью в несказанном изумлении. Элинор снова лишилась дара речи, но и ее взор был устремлен на Эдварда с тем же нетерпением. Он поднялся и подошел к окну, очевидно не зная, что делать, схватил с подоконника ножницы, принялся портить и инструмент, и его чехол, кромсая последний на кусочки, и только тогда поспешно сказал:

— Может быть, вы не знаете… наверное, вам еще не сообщили, что мой брат женился… на младшей… на мисс Люси Стил.

Его последние слова ошеломленно повторили все присутствовавшие, кроме Элинор, которая пришла в такое волнение, что едва понимала, где находится.

— Да, — подтвердил он, — на прошлой неделе они поженились и отправились в Доулиш.

Больше Элинор сдерживаться не могла. Она выбежала из комнаты и, как только за ней закрылась дверь, разразилась счастливыми слезами, которые никак не хотели останавливаться. Эдвард, до сих пор смотревший куда угодно, только не на нее, заметил, как она поспешила прочь, и, возможно, увидел… или даже услышал, какое впечатление произвели на нее его слова; во всяком случае, он тут же впал в задумчивость, которую не смогли рассеять никакие замечания, расспросы или ласковые увещевания миссис Дэшвуд. Наконец, не произнеся ни слова, он вышел прочь и бодрым шагом отправился гулять по пляжу, оставив всех в полнейшем недоумении относительно столь внезапных и чудесных перемен в его жизни.

Марианна, впрочем, рискнула спросить: — Не значит ли это, что Роберт Феррарс будет, а возможно, уже съеден морской ведьмой?