Разум и чувства

По местной традиции жена президента автоматически становилась почетным председателем Общества благотворительниц – старейшей и самой крупной благотворительной организации в Аргентине, которой, естественно, управляли самые достойные дамы страны. Этим аристократкам-благотворительницам чрезвычайно не хотелось принимать в свой круг бывшую шлюшку без роду и племени да к тому же с плебейскими манерами. Понимая, что открытого отказа никто не потерпит, они стали изобретать для завуалированного отказа различные благовидные предлоги. Эвита ждала-ждала призыва от дам, да так и не дождавшись, сама поинтересовалась, почему это благородные дамы не предлагают ей пост председательницы. Общество благотворительниц вежливо ответило, что по уставу во главе его должна стоять непременно зрелая женщина, а сеньора Дуарте де Перон – какая жалость! – пока еще не достигла преклонных лет. Эва, всегда отличавшаяся понятливостью, и в этот раз все прекрасно поняла, но отнюдь не смиренный характер не давал ей принять отказ достойно – она якобы в шутку предложила избрать почетной председательницей свою мать. Можно представить, как аргентинское высшее общество было шокировано! Благородные дамы не выдержали правил игры и открыто воспротивились. Мстительная и очень недобрая первая леди развернула против патрицианок боевые действия. Причем в самом прямом смысле: боевики перонистских профсоюзов били окна в здании Общества, нескольких благородных сеньор полиция арестовала прямо на улице и бросила в камеру, где содержались проститутки, а возле здания Общества, чуть ли не у входа, расположился торговец рыбой и торговал здесь в течение всего жаркого лета.

У Эвиты вообще было донельзя болезненное самолюбие – такое случается с недалекими амбициозными людьми, – любое нелестное высказывание о ней каралось как государственное преступление. О поступках и говорить не приходится.

Однажды один из профсоюзных боссов неосторожно сказал, что Эвите лучше бы распоряжаться на кухне (как она это делала в пансионе своей матушки), а не лезть в политику, – госпожа президентша приказала арестовать вольнодумца и внушить ему уважение к властям с помощью электрического тока.

Другой «возмутитель спокойствия» первой леди по имени Виктор Белардо был арестован потому, что заявил в радиоинтервью, что готов отдать все свои капиталы на благотворительные нужды, но только не в «фонд Эвиты».

Мстила она не только отдельным людям, но и целым организациям. Например, газеты, которые не уделяли должного внимания ее пышным балам и высоким гостям, а также замечательной благотворительной деятельности, неожиданно обнаруживали, что запасы бумаги истощились и пополнить их нечем. Эвита не останавливалась ни перед чем, создавая культ собственной личности.

Униженная и оскорбленная родовитыми семействами Аргентины, Эвита создала свой собственный фонд – в пику их Обществу. Она использовала свои поистине неограниченные диктаторские возможности, дабы ее фонд не просто затмил Общество благотворительниц, а буквально сравнял его с землей. Все купленные президентом СМИ всячески доказывали, что «благотворительность и милосердие – лишь показные жесты богачей, унижающие униженных». Чтобы все побыстрее забыли о благотворительности как таковой, Эва изобрела новое слово – «хустисиализм» (производное от испанского “hustisio” – справедливость). Идеи «справедлизма» были просты и понятны: богатые должны делиться с бедными; если рабочие в чем-то нуждаются, работодатели немедленно должны их этим обеспечить. Куда уж понятнее.

Травля дам-благотворительниц неимоверно повысила популярность Перонов среди беднейших слоев населения. Ну и, между прочим, позволила им прибрать к рукам кассу Общества, в которой было около 2 миллионов долларов. Это произошло в конце 1946 года – решением президента Общество благотворительниц было ликвидировано, а все его активы передали вновь созданному Фонду социальной помощи имени Марии Эвиты Дуарте де Перон.

Вот из таких благородных побуждений Эва создала фонд имени самой себя…

Впоследствии ее фонд был назван самым крупным и самым коррумпированным благотворительным учреждением в истории.

Официально она не занимала никакого государственного поста. Но на самом деле была министром здравоохранения и труда. Ежедневно длиннющая очередь выстраивалась к дверям ее кабинета, посетители со всей страны рассказывали Эвите о своих проблемах, и она решала, кого необходимо отправить к врачу, кому дать одежду, требуемый инструмент или деньги. Многие из пришедших были действительно больны, порой с язвами и кровоточащими ранами, однако каждого она обнимала, как родного. И это производило на людей неизгладимое впечатление. По приказу Эвы строили школы, жилые дома, больницы, приюты для престарелых, а в конце концов – целый городок для обездоленных и нищих, который получил название Город Эвиты.