Разум и чувство

– Итак, мисс Дэшвуд, – многозначительно проговорила миссис Дженнингс, как только полковник ушел, и улыбнулась. – Я не спрашиваю, что вам сказал наш гость, и, право же, я постаралась сесть подальше, чтобы даже невольно не подслушать ваш разговор, но все-таки кое-что слышала. И должна вам сказать, что в жизни не была так рада. От всего сердца желаю вам огромного счастья.

– Благодарю вас, мадам, – ответила Элинор. – Для меня все это и правда большая радость. Я высоко ценю доброту и расположение полковника Брэндона. На его месте немногие поступили бы так же. Он способен на истинное сострадание. Вы знаете, я так удивилась…

– Милая моя, что-то вы слишком скромничаете. Лично я вовсе не удивилась. По правде сказать, я ничего другого и не ждала.

– Я понимаю, вы много лет знаете полковника и вам хорошо известны его доброта и благожелательность. Однако никто не мог предвидеть, что случай представится так скоро.

– При чем тут случай? – удивилась миссис Дженнингс. – Для мужчины главное – решиться, а уж случай он всегда сумеет найти. Так что, милочка, от всего сердца поздравляю вас и желаю всего самого наилучшего. В мире еще встречаются счастливые пары, и я не сомневаюсь, что скоро такую увижу.

– И даже поедете для этого в Делафорд? – улыбнулась Элинор.

– А как же вы думали! Кстати, я совершенно не понимаю, почему полковник назвал дом нехорошим. На мой взгляд, дом просто превосходен.

– Он только сказал, что его следует обновить.

– Что же он этого не сделал? Кому же еще этим заниматься, если не ему?

Вошедший лакей доложил, что экипаж ждет, и миссис Дженнингс начала поспешно собираться:

– Ну вот, пора ехать, а я еще не сказала всего, что хотела. Впрочем, ладно, поговорим вечером. Тогда нам уж точно никто не помешает. Я не приглашаю вас сопровождать меня, понимаю, что все мысли у вас заняты другим и вам сейчас не до общества. Наверное, вы сейчас поспешите рассказать о своей радости сестре?

Марианна вышла из гостиной вслед за полковником.

– Конечно, я расскажу Марианне. Но больше пока ни одной живой душе.

– Вот как? – огорчилась миссис Дженнингс. – Значит, я не могу и Люси рассказать? Я сегодня же собиралась заехать в Холборн.

– Нет, мадам, прошу вас. Отсрочка на один день большого значения не имеет, а мне кажется, что прежде всего следует уведомить мистера Феррарса. Для него уж точно дорог каждый час. Ему же еще предстоит получить сан.

Полученное разъяснение чрезвычайно удивило миссис Дженнингс. Она совершенно не поняла, почему мистера Феррарса необходимо непременно поставить в известность о предстоящем событии, да еще в такой спешке. Однако она очень скоро нашла подходящую причину и воскликнула:

– О да, конечно, я понимаю. Значит, это будет мистер Феррарс? Что ж, тем лучше. И конечно же ему следует как можно скорее получить сан. Милая, как я счастлива, что между вами и этот вопрос решен. Но только, по-моему, вам писать не вполне удобно. А почему не полковник? Кто, как не он, должен это сделать?

Начало восторженного монолога миссис Дженнингс осталось для Элинор не вполне понятным, однако она не стала вдаваться в детали и ответила только на последний вопрос:

– Полковник Брэндон настолько деликатен, что ему неловко самому сообщить мистеру Феррарсу о своем намерении.

– И он поручил это вам? Странно, однако, у него проявляется деликатность. Но не буду вам мешать, – добавила она, заметив, что Элинор уже приготовилась писать. – Делайте, как вам лучше. Но все равно это самое приятное известие, какое мне довелось услышать с тех самых пор, как я узнала, что Шарлотта благополучно разрешилась.

Миссис Дженнингс вышла из комнаты, но тут же вернулась.

– Милая, я снова подумала о сестре моей Бетти. Мне было бы очень приятно устроить ее к такой хорошей хозяйке. Но не знаю, годится ли она в камеристки. Горничная она отличная, это точно, да и швея искусная… Впрочем, у вас еще будет время подумать обо всех мелочах.

– Конечно, мадам, – машинально ответила Элинор, не вдумываясь в смысл обращенных к ней слов. В тот момент она мечтала лишь об одном – поскорее остаться одной.

Она никак не могла решить, с чего начать письмо Эдварду, как все изложить. С первого взгляда задача могла показаться несложной, но только не для Элинор. С пером в руке она склонилась над листом бумаги, раздумывая, как сказать не слишком много, но в то же время и не слишком мало. Из задумчивости ее вывело появление в гостиной Эдварда.

Он собирался всего лишь оставить карточку, заменив тем самым прощальный визит, но в дверях столкнулся с хозяйкой дома. Миссис Дженнингс извинилась, что не может вместе с ним вернуться в дом, и потребовала, чтобы он немедленно отправился в гостиную, где сейчас как раз сидит мисс Дэшвуд, которой необходимо поговорить с ним по весьма неотложному делу.