Разум и чувство

– Так вот, если меня не обманывают ставшие зыбкими воспоминания, они были похожи не только внешне, но и имели сходные характеры. Та же сердечная теплота, та же пылкость воображения и чувствительность. Эта дама была моей близкой родственницей, осиротевшей в раннем детстве. Мой отец был ее опекуном. Мы были почти одного возраста и всегда дружили. Сколько себя помню, я всегда любил Элизу. А когда мы выросли, я уже питал к ней чувство, на которое вы, судя по моей всегдашней мрачности, должно быть, считаете меня неспособным. Она тоже привязалась ко мне, и ее чувство было не менее пылким, чем то, что испытывала ваша сестра к мистеру Уиллоби. И таким же несчастным, хотя и по другой причине. В семнадцать лет она оказалась потерянной для меня навеки.

Против воли ее решили выдать замуж за моего брата. Она была богата, а у нас не было денег, чтобы содержать родовое имение, – только долги. Должен признаться, только этим объясняется поведение ее дяди и опекуна. Брат был ее недостоин, он ее даже не любил. Я искренне надеялся, что любовь ко мне даст ей силы перенести все несчастья. Некоторое время так и было. Но в конце концов ее положение стало совсем уж отчаянным. Слишком уж с ней жестоко обходились. А ведь она пообещала мне, что ничего… Как же я бессвязно все излагаю! Я еще даже не сказал, что случилось. Нам оставалось ждать всего несколько часов до намеченного заранее совместного побега в Шотландию. Но мы столкнулись с предательством. Нашу тайну выдала горничная кузины. Меня отправили в дом дальнего родственника, жившего в противоположном конце страны, а ее лишили всего – свободы, общества, любых развлечений. Только так мой отец сумел настоять на своем. Я слишком надеялся на ее стойкость, поэтому удар был очень суровым. Но, если бы ее брак стал счастливым, скорее всего, через несколько месяцев я бы с ним смирился – ведь я тогда был еще очень юн. И уж во всяком случае я не продолжал бы сожалеть о случившемся по сей день. Однако получилось иначе. Мой брат не испытывал к ней ровным счетом никакой привязанности, его влекли совсем иные удовольствия, отличные от тихих радостей семейной жизни. Поэтому с самого первого дня он относился к ней дурно. Последствия всего этого для такой юной, живой и неопытной девушки, как новая миссис Брэндон, были вполне естественны. Сначала она смирилась со своей жалкой участью, и, по-моему, было бы лучше, если бы она не пережила тех горьких страданий, которые вызывали в ней мысли обо мне. Понятно, что сохранять верность такому мужу было трудно, а рядом не было друга, который мог бы дать добрый совет или хотя бы удержать ее от ошибочного шага. Мой отец прожил только несколько месяцев после их свадьбы, а я находился вместе со своим полком в Вест-Индии. Короче говоря, она пала. Если бы я только остался в Англии, возможно… Но я решил ради счастья обоих побыть несколько лет от нее вдали, именно поэтому и перевелся в другой полк. Шок, который я пережил после ее свадьбы, – продолжил он дрожащим от волнения голосом, – показался мне пустяком по сравнению с потрясением, испытанным мною при вести о ее разводе. Это произошло примерно через два года. С тех пор я стал мрачным и угрюмым… Даже сегодня мысль о тех страданиях…

Почувствовав, что больше не может говорить, полковник Брэндон резко встал и зашагал взад-вперед по комнате. Элинор, необычайно тронутая его исповедью и волнением, не могла произнести ни слова. Он увидел, что собеседница ему искренне сочувствует, приблизился, осторожно взял ее руку, пожал, а потом и поцеловал с благодарным уважением. Прошло несколько минут. Наконец полковник овладел собой и снова заговорил: