Разум – на службе у Бога или дьявола? Почему мы веками строим рай, а получаем ад? Психологическое исследование

Человек может приобрести разум, а может остаться без него на всю жизнь. Может утратить его по болезни или в результате травмы. Может осознанно заставить его «молчать», чтобы перейти, например, в состояние нирваны. Под давлением определенных внешних обстоятельств мы формируем разум, но по их требованию можем и отказаться от него. В рассказах В. Шаламова показано, как перестает работать разум у заключенных концлагеря, поставленных в предельно шаблонные условия жизнедеятельности. Разум и сам умолкает, например, оказавшись в логическом тупике, перед неразрешимой для него проблемой. «Мысль движется по правилам формализованной системы, как вагон по рельсам, – пишет Г. Померанц, – достигнув тупика, вагон останавливается» (118, 442). Перевести стрелки и направить вагон на новую колею – это уже задача иной сущности.

В отличие от генетически обусловленных качеств разум способен неоднократно меняться в течение индивидуальной жизни и в ходе человеческой истории. Его можно совершенствовать, развивать, путем целенаправленной тренировки придавать ему нужные формы (с учетом специфики наиболее часто решаемых задач). И тогда он будет по-разному характеризовать различные группы людей. По этим признакам разум нетрудно сравнить с любым другим инструментом, помогающим человеку в жизни. У разума как инструмента существует даже определенное табу на познание своего владельца – подобное тому, что вводится, согласно фантастической литературе, в программу роботов. Не случайно для него (и науки) человек уже тысячелетиями остается terra incognita. Все его достижения – в пределах внешнего мира; только здесь, особенно в технической сфере, он эффективен.

Человеческое дитя появляется в этом мире без разума и без помощи соответствующим образом сориентированного окружения сформировать его не способно. Примерно в 3-5 лет происходит скачок в разумность, и ребенок становится субъектом нашей рационально организованной жизни, начинает понимать взрослых, говорить с ними на одном психологическом языке. Причем этот скачок дается ему совсем нелегко. Взрослые буквально затаскивают его, как в нечто чуждое, в необходимость логически мыслить и действовать – через слезы, отчаянные протесты, глубочайшие внутренние кризисы. Нужная цивилизации разумность не вызревает у ребенка естественно в процессе взросления, а силою, надсадно внедряется в его психику.

Что-то очень незначительное по масштабам и, скорее всего, внутренне не самое существенное, но крайне необходимое для внешней жизни оказывается закрепленным на ограниченном «островке разумности». Тогда как несравнимо большее остается в уже недоступном теперь бесконечном океане его изначальных возможностей. Если мир новорожденного безграничен, то мир ребенка, осознавшего свой «остров», подобен маленькой замкнутой клетке. «Наше осуществившееся поведение есть ничтожная часть того, которое реально заключено в виде возможностей», – писал выдающийся российский психолог Л.С. Выготский.

Но и это еще не финал. В дальнейшем мышление будет совершенствоваться, меняться – в 11-14 лет оно станет, по определению Л.С. Выготского, понятийным, логическим; в юношеском возрасте обретет черты, определяющие принадлежность к той или иной социальной группе. Позднее могут появиться новые его особенности, обусловленные образованием, профессиональной деятельностью, положением в обществе. К старости значительная часть возможностей разума, как правило, утрачивается. Человек приходит в этот мир без разума и без разума уходит из него, пройдя путь от детской неразумности до старческого слабоумия. Разум не возьмешь с собой в иной мир. Хотя мы всю жизнь заняты этой временной и преходящей внутренней структурой. Именно ее мы постоянно совершенствуем, «накручиваем» все новыми и новыми «приставками» – вначале на психическом уровне, а затем и за его пределами.

Подобные отношения невозможны с генетически предопределенными качествами или качествами, исходящими из души и сердца. Мир не властен над переживаниями, интуицией, вдохновением человека, не может научить его любить или ненавидеть по заказу.

Прав А. Камю, когда говорит о нашем мышлении как о приобретенной «привычке думать». Следовательно, в структуре субъективного мира место разуму там, где находится все приобретенное, тренируемое и ставшее социальной привычкой. Среди этих качеств он, несомненно, – главное действующее лицо.