Разум – на службе у Бога или дьявола? Почему мы веками строим рай, а получаем ад? Психологическое исследование

В Ветхом Завете при избрании Давида царем Израиля Бог говорит: «Господь смотрит на людей не так, как человек. Человек смотрит на лица, Господь смотрит на сердце». То есть – смотрит не на личность или «личину», которую человек вынужден надевать под давлением внешней необходимости, а на что-то другое, более истинное и не поддающееся приспособительной трансформации, суетному расчету. В Новом Завете одно из положений Нагорной проповеди Христа гласит: «Блаженны чистые сердцем: ибо они Бога узрят». Значит, согласно Библии, сердце – то главное в человеке, что своей чистотой открывает путь к Богу. Если разум есть посредник между человеком и внешней средой, то сердце – форпост на пути к духовным глубинам. Р. Роллан писал о Л.Н. Толстом: «Глаза и сердце его гениальны. Ум его часто ошибался».

Идею связи человеческого сердца с духовной первосущностью и с Богом активно разрабатывали в конце XIX – начале ХХ веков российские христианские философы П.А. Флоренский, Б.П. Вышеславцев, П.Д. Юркевич, И.А. Ильин, Н.А. Бердяев и др. Для Флоренского «сердце – небесное око» у человека. Оно первым встречает Божественную благодать и через свое очищение делает возможным «обожение личности» (139, 389). У Юркевича сердце есть глубинная основа человека, «первичная духовная сущность» (139, 381). Б.П. Вышеславцев пишет статью «Сердце в христианской и индийской мистике», где из анализа имеющихся в Библии толкований понятия «сердце» делает вывод о нем как о «сокровенной самости», «предельной глубине человека», недоступной не только для постороннего взгляда, но и для самого человека. Р.М. Бекк в книге «Космическое сознание» также рассматривает сердце как некий посредствующий орган «космического сознания», через который лежит путь к «космической интуиции». Для Даниила Андреева сердце – «духовный мост» в «светлые миры» (6).

Практически всеми авторами данного направления подчеркивается присутствие у сердца бесконечной «внутренней глубины». В этом его отличие от разума, обреченного действовать на «поверхности жизни», оперировать «мертвыми вещами» и не иметь доступа к сакральным глубинам человека. Разной направленностью интересов и возможностей – вовнутрь субъективности и вовне, на объекты внешнего мира – определяется неизбежное противостояние друг другу сердца и разума. Они сосуществуют как бы на встречных курсах. Поэтому, используя и укрепляя долгое время лишь одно, мы неизбежно умаляем и подавляем другое.

Хорошо известно популярное выражение «по зову сердца». Но совершенно нелепо выглядело бы нечто подобное применительно к разуму – «по зову разума». Не может быть у этого феномена какого-либо глубинного, рвущегося изнутри «зова», у него – анализ и синтез вариантов, их расчет с точки зрения выгоды. Всегда – нечто мертвое, механическое.

Еще Паскаль заметил, что следствием излишнего увлечения разумом оказывается «очерствение сердец» (106). Поэтому и нынешний крен в сторону умственных способностей и знаний неизбежно подавляет в людях то, что обусловлено работой сердца. Формируется новый тип человека, который все больше и больше становится идеалом западной, а теперь и мировой цивилизации. В свое время В. Белинский писал об идеологе российского терроризма Бакунине: «…с чудесной головой, но решительно без сердца» (93, 92). Вольно или невольно, но именно таким мы «строим» современного человека.

Сердце – не сама сущность человека, но тот феномен, который лучше, чем что-либо другое, чувствует человеческую самость и действует по ее зову, является ее ближайшим посредником в этой жизни. В данной роли оно сходно с тем, что принято обозначать понятием «душа». Поэтому сердце, хотя и обращено прежде всего внутрь человека, не может вместе с тем быть вне связи с внешним миром, не реагировать на реалии земной жизни. В итоге оно вынуждено действовать как «небесное око» и одновременно «кипеть» земными страстями. Об этом стихотворение Ф. Тютчева:

О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги,
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!

О высших достоинствах сердца в сравнении с разумом и принципиальном несовпадении устремлений этих двух феноменов внутреннего мира человека говорят следующие суждения классиков:

«Того не приобресть, что сердцем не дано» (Е.А. Баратынский);

«Сердце чувствует Бога, а не разум» (Б. Паскаль);

«…беспорядок для ума есть порядок для сердца» (Б. Паскаль);