Разум: от начала до конца. Новый взгляд на эволюцию сознания от ведущего мыслителя современности

Возможно, приняв во внимание практически безграничные возможности языка расширять наше познание, Хомский недавно изменил свою позицию (Chomsky, 2014). Пока существует «концептуальное различие» между проблемами и тайнами, «наука может дать нам лучшее объяснение», даже если мы не очень понимаем, как оно работает. «Это уже не важно, что мы можем понять. Мы сдались». Другими словами, благодаря языку и методам науки, которые делают это возможным, мы можем создавать надежные научные теории некоторых сложных явлений, весьма ценные, даже если на самом деле их не понимаем. Мы можем полагаться на их результаты, ставить собственную жизнь в зависимость от их выводов, не понимая, как и что происходит. Независимо от того, нравится или нет данная идея мистерианцам, она все равно интересна. Но может ли выдвинутая теория быть правдой?

Загрузка тысяч мыслительных инструментов, разработанных в ходе культурной эволюции, позволила нам значительно усилить наши способности, однако вдруг это только отложило когнитивную закрытость? Сколько знаний может впитать отдельный мозг/разум? И тут проявляется двусмысленность мистерианской гипотезы. Она утверждает, что существуют тайны, которые ни один человеческий разум не может понять или что существуют тайны за пределами объединенного понимания всей цивилизации. Идея распределенного понимания, согласно которой группа может узнать нечто, что полностью не может постичь отдельный разум, поражает некоторых людей как абсурдная, настолько они находятся под влиянием образа самостоятельного «Сделай сам» творца, гения, который проникает взором в самую суть. Это довольно распространенный мотив в самых разных вариациях. Картина, созданная в мастерской Рембрандта, ценится дешевле, чем живопись самого мастера. Романы обычно считаются написанными автором в одиночку (имена трудолюбивых редакторов, которые доводят до ума последний черновик, часто никому не известны), но творческие группы – Гилберт и Салливан[208], Роджерс и Хаммерштайн[209] – всегда привлекали целые команды помощников, которые сочиняли стихи, музыку. Работа в соавторстве в области науки была обычным делом сотни лет, и сегодня в науке встречаются области, в которых статьи с одним автором крайне редки.

Один из основных документов когнитивной науки, книга «Программы и структура поведения», был написан в 1960 году Джоджем Миллером, Евгением Галантером и Карлом Прибрамом[210] (Plans and the Structure of Behavior. George Miller, Eugene Galanter, and Karl Pribram, 1960). Они предложили идею модели ТОТЕ[211] (Test-Operate-Test-Exit), послужившую ранним вариантом формализации идеи петли обратной связи и сыгравшей важную роль в переходе от бихевиоризма к когнитивному моделированию. Несмотря на огромную значимость этой книги, сегодня ее мало кто читает, а ведь когда-то в научной среде гуляла шутка, что Миллер написал книгу, Галантер формализовал ее и Прибрам поверил ей. Мысль о том, что подобное разделение труда возможно и может быть успешно, казалась смешной, но не долго. Наука состоит из сотрудничества, при котором теоретики, разбирающиеся в математике, экспериментаторы и полевые труженики полагаются на теоретиков без степени в математике – они работают все вместе, чтобы создавать коллективные работы, рассматривающие задачу во всех деталях, и каждый из авторов понимает проблему со своей стороны. Процветают и другие формы коллективного понимания.

Представим себе коллективного автора и его многотомную книгу Научная теория сознания, которую без дискуссий принимает все научное сообщество. Эти тома становятся, если можно так выразиться, стандартными текстами о человеческом сознании, их используют преподаватели неврологии, психологии, философии и других областей знания, для которых важно сознание как явление, притом некоторые отчаянные знатоки даже утверждают, что прочли все тома, но никто не заявляет, что понял абсолютно все уровни изложений и объяснений. Будет ли это доказательством мистерианства Хомского – ведь сознание все еще тайна, поскольку ни один теоретик не может понять его до самых глубин и во всем многообразии, или это все-таки опровергнет идею непостижимых тайн?

По мере прогресса цивилизации мы обнаружили, что разделение труда делает возможными многие вещи. Один-единственный человек или семья могут построить простой домик и лодку, небольшая община – возвести забор или амбар, однако строительство храма или корабля требует уже сотен работников с десятками различных квалификаций. Сегодня рецензируемые статьи, написанные при участии сотни соавторов, выходят из ЦЕРНа и других бастионов фундаментальной науки. Часто ни один из команды соавторов не может утверждать, что обладает более детальным пониманием всей задачи, чем взгляд с высоты птичьего полета, и мы достигли той точки на пути прогресса, когда даже самые блестящие мыслители стали зависимы от экспертной оценки и помощи своих коллег.