Разум. Том 1. Землянин

– Я хочу, чтобы здесь в столице ты помог нам произвести на свет крепких, жизнеспособных огунчиков, которых мы превратим в настоящих, храбрых солдат. Твоя кровь, надеюсь, поможет разбавить нашу вонючую красную жижу, текущую в нас, и освежит её.

Он снова забулькал смехом, напоминающим в этот раз звук воды в прохудившемся унитазе.

– Как тебе моя идея? Как всегда гениальна! Что скажешь на это, молчун? Ты ноги должен мне целовать. Я дарю именем императора тебе жизнь. Если будешь вести себя хорошо, со временем получишь большую свободу и даже сможешь иногда побродить по столице.

– А если я не соглашусь? – закипая гневом и начиная догадываться, что его ждёт, прохрипел Русс.

– Альтернатива перспективе стать племенным жеребчиком в табуне самых привлекательных и ещё не испорченных жриц любви – в лучшем случае рудники Локки, где ты протянешь со своим здоровьем от силы два месяца! А если ты согласишься с моим предложением, то сумеешь надолго отодвинуть свою дрянную жизнь от порога небытия…

ГЛАВА 9

Пока Русс и сопровождавшие его охранники спускались вниз, к ним на третьем уровне в кабину лифта ввалился грузный, мешкоподобный огун с огромной, безобразной опухолью на месте левого глаза.

– Я Озз, твой ангел-хранитель, наставник и если хочешь, духовный пастырь, – он гулко рассмеялся и подмигнул своим единственным глазом молчаливым охранникам – мы, огуны, как ты успел, наверное, заметить, такие же как вы, если не считать некоторых особенностей, – и он выразительно ткнул своей шестипалой кистью в опухоль на глазе. На этой кисти действующими были, пожалуй, только два пальца. Остальные бесформенной шкуркой трепыхались при каждом её движении – сейчас мы тебя умоем, причешем и покажем смотрительнице жриц. Думаю, ты ей понравишься, – изобразил он улыбку на вытянутом, как лошадиная морда, лице, покрытом к тому же пятнами шелушащейся экземы.

Охранники тем временем деловито подвернули воротник куртки пленника и, получив из рук Озза тускло блеснувший кольцеобразный предмет, ловко одели на его шею… ошейник-браслет.

– Отныне ты почти свободен, – с нескрываемой ехидцей прошепелявил огун и, сняв наручники с рук Кима, передал их охранникам, – но помни, любое угрожающее движение в мою сторону, либо если ты вдруг захочешь обнять в недружеских объятиях кого-либо ещё – и ты захрипишь от немедленного удушья. И не пытайся снять эту безделушку с себя, она этого очень не любит. Так что не делай глупости, сынок, и слушайся старших.

Ким потёр затёкшие от наручников запястья и осторожно коснулся ошейника. Он, ещё изучая в школе своего лесного посёлка, историю Древнего мира, помнил, что на Земле когда-то процветало рабство и рабам тоже одевали на шею смирительные ошейники. Но чтобы такое произошло здесь и с ним?! Оззу даже пришлось подтолкнуть пленника в спину, чтобы выйти из лифта и продолжить путь по слабо освещённому коридору, в торце которого мерцал красными отблесками проём, ведущий в помещение. Отпустив охранников и лично убедившись, что браслет на шее пленника надёжно защёлкнут, Озз беззлобно вытолкал Кима на середину просторной комнаты и стал рядом с ним.

– Калинза, золотце, вот тот, о котором говорил наш командор. Ты хочешь побеседовать с ним? – обратился евнух к полулежащей на куче подушек и слегка прикрытой ворсистым пледом женщине.

Ким коротко и исподлобья посмотрел в её сторону. Она, пожалуй, была даже красива. Высокая шапка взбитых над головой волос. Большие, с поволокой глаза, цвет которых в красном мареве освещения было трудно определить. Длинные тонкие ноги. Узкая талия. В ушах матово блестели замысловатые спирали сережек. На запястьях рук и лодыжках ног отливали серебром широкие браслеты. Она, даже не взглянув на Озза, пристально смотрела некоторое время на пленника, затем, щёлкнув выключателем визора, с грациозностью кошки соскользнула с низкой софы.

– Да, Озз, я хочу с ним поговорить. Иди. Как только понадобишься, я позову. Огун что-то ворча себе под нос, вышел, и когда гул его тяжёлых шагов затих в глубине коридора, она спокойно заговорила.

– Располагайся вот за этим столиком, землянин. Меня уже просветили, кто ты и откуда, так что отрекомендуюсь только я. Меня зовут, как ты уже слышал от этого старого евнуха, Калинзой Оппар. Я – смотрительница жриц любви, работа которых заключается в том, чтобы каждый год беременеть и таким образом пополнять редеющие ряды императорской армии. Я тоже стала в своё время пленницей поневоле.

Женщина не притворно вздохнула и обошла вокруг пленника.

– Мои отец и мама были захвачены в плен, когда я была ещё в её утробе. Потом я родилась и впитала в себя все прелести жизни в столице огунов. Она нервно хохотнула и, заставив его сесть на низкий стульчик, сама уселась напротив Русса, подав ему и подвинув себе по бокалу зеленоватой искрящейся пузырьками жидкости.

– Это зуль, местное вино.

Заметив насторожённость во взгляде мужчины, она проворковала.